Онлайн книга «Сюрприз для Александрины»
|
– …и ты потрудись быть пунктуальным, потому что я за всё… Я осторожно слезла с подоконника и ушла в глубь комнаты. Мне не хотелось слышать, как она распекает Глеба. Речь шла, очевидно, о том, что мы опоздали – обещали приехать в одиннадцать, а явились без десяти двенадцать… В общем, Ирина была вправе сердиться, но все же тон ее претензии показался мне неприятен и непонятен, она говорила с Глебом, как с лакеем, и обращалась к нему на «ты», хотя только пять минут назад, сидя за столом, они были на «вы», и Ирина смеялась корректным шуткам Глеба. Это обстоятельство заставило меня задуматься о том, какое место в нашей домашней иерархии занимает ухаживающий за мною молодой человек – самое последнее, ниже шофера, допустим, потому что с Кузьмичом Ирина всегда была предельно вежлива. Нет, Глеб не увезет меня из дворца. Не есть нам с ним мороженое на Испанской лестнице Рима. Впрочем, его все равно есть за что благодарить – провожая меня на свидание, Аптекарь внезапно расщедрился и выдал мне кредитку. – Может быть, ты захочешь заплатить сама? – шепнул. Я пыталась, но Глеб этим едва не оскорбился. Впрочем, через два дня мы снова встретились. Мы поехали в недавно открывшийся молл. Вообще, парочкам, которые не питают друг к другу пылких чувств, такие места для свиданий – настоящий клад. Можно даже не разговаривать особенно: посмотреть в суперсовременном кинотеатре легкий фильм, перекусить в одном из ресторанов и пошляться по магазинам. Что еще нужно для полноценного свидания? Ах да, еще пообжиматься в автомобиле на подземной парковке. Мы миновали три первоначальных этапа, и теперь Глеб, видимо, соображал, стоит ли перейти к четвертому, то есть к страстным обжиманиям на парковке. Я прямо-таки слышала, как в его красивой голове с мучительным скрежетом проворачиваются шестеренки – он решал, пора или не пора обнять меня? А может быть, я до такой степени не вдохновляла его чувства, что он никак не мог решиться? Как бы то ни было, Глеб остановился ровнехонько посередине – поцеловал меня в автомобиле. Интересно, где находились его руки, когда он меня целовал? Он ведь ко мне даже не прикоснулся. Держал за спиной, сложенными в кукиш? Его губы оказались мягкими и нежными, в слюне ощущался привкус мяты, и он сам вовсе не был мне неприятен, но тем не менее я ничего не чувствовала, как будто мой рот был заморожен ледокаином. Видимо, Глеб что-то понял, отстранился и с превосходно сделанной улыбкой чмокнул меня в кончик носа. Посмотрел на часы, озабоченно покачал головой и повернул ключ зажигания. – Пора сдавать мое сокровище на хранение отцу, – сказал мой спутник. И тут раздался жуткий крик, от которого у меня кровь застыла в жилах. Мне показалось, мы сбили этого парня – во всяком случае, если бы Глеб не заглушил двигатель сию же секунду, мы бы наверняка его переехали. Он лежал почти под колесами. Его руки и ноги беспорядочно двигались, молотили по воздуху. Мне показалось, что у незнакомца на губах была пена. Из-под неплотно закрытых век виднелись мутные белки закатившихся глаз. Кричал не упавший парень. Он бился молча. Как живая рыба на раскаленной сковороде. Кричала девушка, бросившаяся на колени рядом с ним. Длинные спутавшиеся волосы закрывали ее лицо. Она пыталась схватить парня за руки – зачем? – Что с ним? Эпилепсия? – спросил Глеб, выметнувшись из машины. – Я… Я не знаю, – простонала девушка. – Ничего не понимаю… мы шли… и вдруг он упал… вызовите «Скорую»! Но припадок кончился. Парень вздрогнул еще пару раз и затих. – Малыш, у тебя эпилепсия? Малыш! – заверещала девица. Малыш, скажите, пожалуйста! Ее голос показался мне до странности знакомым. Какая-нибудь секретарша с фирмы? Бывшая однокурсница? Круг моего общения всегда был невелик. – Все в порядке, – сказал парень тихо, но твердо. – Это бывает. Это не страшно и почти безопасно… Если рядом хорошие люди. Возведенные в ранг хороших людей одним только фактом выхода из машины, мы с Глебом переминались с ноги на ногу и не знали, что говорить. – Сейчас я встану, – продолжал парень. – Встану, и мы поедем домой. Настя, не нужно плакать… – Вам нельзя сейчас за руль, – сказал Глеб. – Вы думаете? Вообще-то приступ никогда не повторяется быстро… – Неважно. Вам нужно поберечься. Нет-нет, я не могу этого позволить! Мы вас подвезем. Ты не против, Александрина? – Нет-нет, – поспешила сказать я. – То есть, конечно, мы вас подвезем. – Тогда девчонки садятся назад, – распорядился Глеб, помогая парню подняться. Я пропустила девушку вперед себя. Она села, откинула назад свои длинные спутавшиеся волосы. Я увидела ее лицо, очень симпатичное, несмотря на явное злоупотребление косметикой. Вздернутый носик, высокие скулы, светло-зеленые глаза, густо обведенные черным карандашом и серыми тенями. Упрямо выпяченный подбородок – по нему размазалась модная светло-бежевая губная помада. Мягкий рот округло раскрылся, издав мягкий, округлый звук: – О… Девушка подняла руку и откинула за ухо прядь волос. Волосы у нее бежево-коричневые, блестящие, очень красивые. У меня не такие – темно-русые, унылые. А в остальном – девушка являлась точной моей копией. Как если бы она была моей сестрой, погибшей в детстве. – Словно я, ненакрашенная, смотрю в зеркало, – пробормотала незнакомка, не сводя с меня глаз. А потом она сказала чуть слышным шепотом: – Ты – Александрина? – С ума сойти, – высказался Глеб. – Это просто с ума можно сойти… Молодой человек, не так давно бившийся в припадке, высказался в том же духе, но в куда более вольных выражениях. – Ты меня знаешь? – спросила я. Кажется, это был очень глупый вопрос. – Да. Ты моя сестра Александрина. А я Анастасия. Ты меня помнишь? – Смутно, – я все еще не могла поверить в то, что моя сестра восстала из мертвых у меня на глазах, в облаке свежих духов, в ореоле размазанной косметики. – Мне говорили, что ты умерла. – Кто? Папаша твой? – Да. Он. – Ну, все ясно, – Анастасия откинулась назад и улыбнулась одним уголком рта. Это была моя улыбка. Наша фирменная улыбка. – Он сказал маме, чтобы та не пыталась с тобой сблизиться, не смела видеться с тобой – иначе он ее убьет. Но мы и думать не могли, что… – Маме? Ты хочешь сказать, что и мама жива? В машине стало очень тихо. А потом Глеб предложил: – Слушайте, девочки. Может быть, вам нужно посидеть вдвоем где-нибудь в уютном месте? И тут только я осознала реальность. Мы были не одни! |