Книга Время моей жизни, страница 47 – Сесилия Ахерн

Я положила телефон обратно.

— Еще тебе надо перезвонить Джейми.

— А это зачем?

— Когда он тебе звонил в прошлый раз?

— Никогда.

— Значит, это что-то важное.

— Да брось. Он вчера напился, набрал меня по ошибке.

Жизнь недовольно поморщился.

— Ну, может, он хотел извиниться за вчерашнее, а извиняться ему не за что, он ничего плохого не сделал. Он был на моей стороне.

— Вот позвони и скажи ему об этом.

— Я не хочу ни с кем об этом говорить.

— Очередная чушь. Ты заметаешь сор под ковер, и скоро он пойдет такими буграми, что ты будешь о них спотыкаться, — метафора, как ты любишь.

— Неужели все эти звонки важнее, чем время в обществе моей Жизни?

Я надеялась, что победила в этом раунде.

Он закатил глаза:

— Люси, ты на ложном пути. Я нисколько не хочу, чтобы ты превратилась в эгоистку, которая сидит и рассуждает о своей жизни. Надо соблюдать меру. Заботься о себе, но заботься также и о тех, кто заботится о тебе.

— Но это тру-удно. — Я закрыла голову подушкой.

— Но такова жизнь. Почему я решил с тобой познакомиться?

— Потому что я тебя игнорировала, — тоном ученицы, хорошо затвердившей урок, ответила я. — Потому что я забросила свою жизнь.

— А теперь что ты делаешь?

— Занимаюсь своей жизнью. Провожу с ней каждую секунду, пописать и то нельзя в одиночестве.

— Ты сможешь писать в гордом одиночестве, когда лампочку в ванной вкрутишь.

— Это тру-у-дно.

— Неужели?

— Во-первых, я до нее не дотянусь.

— Стремянку возьми.

— А у меня не-е-ту.

— Встань на унитаз.

— А там крышка пластиковая, она треснет, и я провалюсь.

— Тогда встань на бортик ванны.

— Это опа-а-асно.

— Все. — Он подошел ко мне. — Вставай.

Я застонала.

— Вставай!

Я выдралась из-под пледа, как капризный подросток.

— А теперь иди к соседке и спроси, не одолжит ли она тебе стремянку.

Я рухнула обратно на диван.

— Иди, — решительно скомандовал он.

Я встала и пошла к двери, вздернув нос.

— Под ноги смотри, а то споткнешься о свои подковерные бугры.

Через две минуты я вернулась со стремянкой.

— Ну что, все не так страшно?

— Мы говорили о погоде, а это страшная глупость. Не выношу пустой болтовни.

Он фыркнул:

— Тогда не болтай попусту, неси лестницу в ванную.

Я отнесла.

— Залезай на нее.

Залезла.

— Выворачивай старую лампочку.

Он светил мне фонариком, чтобы я видела, что делаю. Я вывинчивала присохшую лампочку и ныла, как ребенок, которого заставляют есть шпинат. Наконец она вывинтилась, и я замолкла.

— На, держи ее.

— Нет, все сама. Действуй так, точно меня тут нет.

Я цокнула языком и запела: «Ненавижу свою жи-и-изнь, ненави-и-ижу…» — и пела все время, пока слезала со стремянки, клала старую лампочку в раковину, доставала новую из коробки и лезла обратно наверх. Наконец я ее вкрутила, щелкнула выключателем, и ванная озарилась светом.

— Ура! — Я протянула ему победно поднятую руку. — Дай пять!

Он посмотрел так, точно я безнадежный псих.

— Вот еще. Подумаешь, лампочку поменяла.

Я пожала плечами, потом опять приободрилась.

— Ну что, еще блинчиков пожарим?

— Теперь, когда наконец здесь стало светло и видна вся грязь, можешь прибраться.

— Не-е-т! Вот поэтому-то я ничего не делаю. Сделаешь одно — бац, оно влечет за собой другое.

Я сложила стремянку и оттащила ее в прихожую, приткнув между вешалкой и дверью, рядом с грязными резиновыми сапогами, в которых я ездила с Блейком на летний фестиваль. Последний фестиваль, где мы были вместе и где я снимала на камеру Игги Попа, сидя на плечах у Блейка.

— Нет, не ставь ее сюда.

— Почему?

— Потому что здесь она будет стоять и пылиться ближайшие лет двадцать вместе с этими грязными сапогами. Иди отдай ее Клэр.

Что я и сделала.

А потом потянула его за руку на диван.

— Давай еще посидим потреплемся.

— Нет уж. — Он посмотрел на меня и усмехнулся. — Я не собираюсь тут с тобой прохлаждаться. У меня сегодня выходной от тебя.

— Ничего себе! И куда ты пойдешь?

— Найду куда. Даже мне иногда нужен отдых.

— Но куда ты пойдешь? Где ты живешь? — Я посмотрела наверх и ткнула пальцем в потолок. — Туда?

— На верхний этаж?

— Нет, ну… ты понимаешь. — Я показала глазами ввысь.

— На небо? — От изумления он открыл рот шире некуда, а потом расхохотался. — Люси, ну ты меня и насмешила.

Я тоже рассмеялась, как будто пошутила, хотя говорила всерьез.

— Я тебе оставлю кое-какое задание, чтобы ты без меня не скучала.

Я задрала нос, и он пошел к двери.

— Ну ладно, давай, — я похлопала рядом с собой по дивану, — сядь на минутку.

Мне вдруг очень не захотелось оставаться одной.

— О чем ты мечтаешь, Люси?

— М-м, люблю поговорить о разных мечтах. — Я устроилась поудобнее. — Или о снах. Знаешь, что мне сегодня снилось? Секс с нахальным бродягой из метро.

— Уверен, это было противозаконно.

— Мы это делали не в метро!

— Я не о том. Он еще совсем сопляк, а тебе уже почти тридцать, — подколол он. — В любом случае, я говорил не о таких мечтаниях. О чем ты мечтаешь в жизни?

— О, — я поскучнела, — даже не знаю, что ты хочешь услышать.

Он вздохнул и посмотрел на меня как на младенца.

— Что бы ты хотела сделать, реально, если бы могла? Чем заняться, где работать?

— Например, быть судьей на шоу «Икс-фактор». Чтобы отсеивать всяких бесталанных болванов. Лучше всего — открывать дверь ловушки и пихать их в бассейн с фасолью, это прикольно. Или я бы каждую неделю побеждала там на конкурсе моды. Шерил, такая, ведет конкурс, вся из себя: «Ой, Люси, где ты взяла это платье?», а я, такая: «Ой, это? Да у себя с занавески сняла». А Саймон, такой: «Вот, Шерил, у кого бы тебе поучиться, у Люси обалденное чувство…»