Онлайн книга «Поймать и женить»
– Боже мой, далась им всем эта коряга, – пробормотал Кулаков. – То Коровин, теперь вот… С Натальей он не виделся уже дней пять. Первые два дня она даже не звонила, зато потом начала осаждать его звонками. После того как первый свой разговор она начала с крика, Кулаков даже не пытался с ней общаться, просто отключал телефон. Однако… вот уж не думал он, что гордая, самолюбивая Наташка станет караулить его. И ведь как не хочется выяснять отношения на виду у всей группы! – Здравствуй, Боря, – смиренно опустила она глазки, едва он подошел. – Я поговорить пришла. Я… Ты знаешь, я, наверное, была не права. Я совсем не умею общаться с мужчинами. – Она робко улыбнулась. И на мгновение снова превратилась в прежнюю Соболеву. – Наташ, я тоже хочу поговорить, – кивнул Кулаков. – Подожди меня в кафе, на въезде на остров Отдыха. Я отработаю и приду. Постараюсь закончить быстро. – Да? А вдруг ты не придешь? Я лучше здесь буду ждать. – Нет, Наташа, – возразил Кулаков. – Я не собираюсь от тебя бегать. Я не мальчик. – И я не девочка. Принародно устраивать истерики не стану. Он промолчал. Знал, что ответит, теперь уже точно знал, но не сейчас. С собаководами сегодня как-то удивительно все получалось. И собаки работали на подъеме, и хозяева все понимали с одного раза, и занятие уже подходило к концу, когда к Кулакову подошла Лобова. Девушка была из группы «Дружок», сообразительная, и собака у нее была послушная, им и ходить-то сюда не было необходимости, но Лобова постоянно что-то спрашивала и ловила каждое слово. Работать с ней было интересно. – Борис Борисович, я читала, что вожаком над собакой должен быть человек. А вот Фишер писал, что обязанности вожака – охранять свою стаю, свое жилище. Как же получается? Если я вожак, то я и дом сама охранять должна? Кулаков объяснил: – Понимаешь, Тань, если ты дома, то ты запросто отдашь команду собаке «фас», правильно? То есть он идет на задержание по твоей команде. – Да, – кивнула девушка. – А если меня дома нет? – А если тебя нет дома, то вожака в стае тоже временно нет, и его обязанности возьмет на себя твой пес. И будет защищать ваше… – Девушка, что вам надо от женатого мужчины? – подошла к ним Наталья и с презрением уставилась на Лобову. – Да я… я ж не как к женатому, я… – Вы как к холостому, я уже поняла! Ступайте и дрессируйтесь, как все! Нечего тут глазки строить!.. Боря, у тебя еще десять минут. Кулаков сжал зубы и постарался успокоиться. Он просто думал, что ему сейчас надо оставаться очень спокойным… постараться… тут собаки, они не выносят агрессии и плохой энергетики, они ее чувствуют. Иначе он не имеет права работать инструктором… – Наташа, – обратился он к подруге. – Я работаю, ты мне мешаешь. Если еще раз ты ко мне подойдешь во время занятия, то я просто посажу Одера рядом с тобой и прикажу ему тебя охранять. И ты не сделаешь ни одного шага. – Кулаков! – воскликнула Наталья. – Ты на меня натравишь собаку? – Нет, я посажу его тебя охранять. Десять минут ты сможешь спокойно простоять возле этой коряги. – А если я не захочу? – Это твой выбор. В конце концов, ты можешь уйти. Наталья думала секунду, потом горделиво вскинула голову: – Я столько ждала… подожду и еще минут десять. Кстати, у тебя осталось уже пять минут! – У меня столько времени, сколько мне надо, – отрезал Кулаков и отправился к своей группе. Больше Наталья не мешала. Когда Кулаков к ней подошел, она тихо произнесла: – Боря, прости меня, я была не права. Я слишком давила на тебя, а ты… Ты к этому не привык, и я… – Наташ, я к этому и не собираюсь привыкать, – заметил он. – Ладно, не расстраивайся, я не обращаю внимания. – Тогда… – Она с надеждой взглянула на него. – Ты сегодня придешь? – Зачем? – Но ты уже давно не приходил. Они шли по острову, в воздухе пахло весной, природа радовалась пробуждению, и так не хотелось портить чудесный вечер. – Наташа… – вдруг остановился Кулаков. – Когда-то мы с тобой были очень близкими друзьями. – Я тебе даже нравилась, – улыбнулась она. – Да, но с тех пор прошло много лет! Да целая жизнь прошла, у тебя своя, у меня своя. Мы другими людьми стали, неужели ты не понимаешь? Наталья сорвала засохшую травинку и сунула в рот. Она где-то читала, что это выглядит очень сексуально. – Борис, но ведь люди встречаются, порой и вовсе не знакомые. Никогда друг друга не знали. Потом встретились, их потянуло друг к другу, и стали оба счастливыми. Я считаю, что нам ничего не мешает… – Мешает, – возразил Кулаков. – Люди встречаются чужие и вдруг узнают, что они близкие по духу, а мы были знакомы, но теперь я понял, что мы чужие. Зачем друг друга мучить? – Я не согласна. Разве мы чужие? – с улыбкой проговорила Наталья. – Мы же знакомы столько лет! Я все твои привычки знаю. Да, я давлю на тебя, но это только во благо! – Кому? Во имя какого блага? – Борис, не шуми. Я понимаю, тебе неприятно осознавать, что в жизни ты ничего не добился, ну так… – А я ничего и не добивался. Все, что я хотел, у меня есть. – Нет, Боренька, я была у тебя дома и видела – у тебя ничего нет! И квартирка твоя… Ну прости, не самая дорогая в городе, и… – Наташа, меня все устраивает. – Ты сегодня приходишь ко мне и… Ну как человеку объяснить? Она категорически не хотела ничего понимать. – Наташа, я не приду к тебе. И главное – у меня есть жена, ребенок, я не хочу их терять. – Прекрати, Кулаков! Никого у тебя нет! Я для тебя идеальный вариант! Ты же без меня так и останешься здесь с собаками выть до старости! А у меня для тебя альтернатива! Я из тебя сделаю хорошего бизнесмена, состоявшегося мужика. – Не надо никого из меня делать. – Кулаков взял Одера на поводок. – И, Наташ, извини, мне некогда. – И он пошел впрочь. – Подожди, Кулаков! Борис! Он не останавливался. Зачем? Ему больше не хотелось ни видеть эту женщину, ни слышать. Блин, это ж надо так измениться! Личная жизнь Евгении наконец начала налаживаться. Слава приходил каждый день, и они замечательно проводили время. Он был неистощим на выдумки. Иногда приносил торт, и каждый кусочек они обязательно должны были съесть за чье-то здоровье. – Этот кусочек я ем за… мою маму, – говорил Слава. – Она у меня знаешь какой человек! Она, к примеру, считает, что ее сыночек обязательно должен носить шарф и пить теплое молоко. До сих пор. И ни одна женщина его не достойна, потому что мамин сынок – шедевр! Произведение искусства. Отца я никогда не видел, но мама говорит, что он был скульптором. Поэтому я и похож на Давида! |