Онлайн книга «Небесный Сион»
|
Прево растерялся, ибо он, как блюститель закона, не проявил должной смекалки. А женщина, монахиня, пусть и настоятельница, показала своё превосходство. Ему стало обидно… – И смею заметить, господин прево, – продолжила настоятельница, – вам следует направиться в монастырь ордена Валломброза, что рядом с Валансом. Возможно, там вы узнаете хоть что-нибудь о мальчике и убитом мужчине. Прево снова крякнул и подумал: «М-да… Вот времена настали: монахиня указывает блюстителю законности, что ему следует делать! Куда катиться Прованс?! Так женщины станут вмешиваться в дела государственной важности…» * * * Рано утром, едва забрезжил рассвет, в келью настоятеля Кристиана ворвался монах. Он был бледен, волосы взъерошены, глаза выпучены… Настоятель прервал утреннюю молитву. – Что случилось, брат мой? Неужели я опоздал к заутренней службе [35] ? Монах отрицательно покачал головой, не в состоянии вымолвить ни слова. – Так что же тогда случилось? – снова спросил настоятель и с трудом поднялся с колен. – Говори же! Молодой монах сглотнул и перекрестился. – Там у монастырских ворот… Братья-привратники… Настоятель терял терпение. – И что же они? Неужели где-то раздобыли вина и упились до полусмерти? Монах снова перекрестился. – Отец Кристиан, они мертвы… Настоятель встрепенулся. – Как? Что ты говоришь? – не поверил он. – Кто бы посмел убить монахов? Страшная догадка пронзила мозг настоятеля: «Неужели кто-то поник в монастырь ночью?.. Неужели Белуччи и Гилермо не напрасно охраняли ребёнка? Неужели…» Мысли настоятеля путались, холод сковал его члены. – Беги в донжон! – приказал он монаху. – Позови ко мне Белуччи или Гилермо! А я отправлюсь к месту убийства, дабы помолиться о душах невинно убиенных. … Когда настоятель достиг ворот, около них уже собралась группа монахов. Выглядели валломброзанцы растеряно. Увидев настоятеля, они устремились к нему. – Отец Кристиан! Отец Кристин! Что же теперь будет? – беспокоились они. Настоятель жестом остановил своих собратьев, приблизился к жертвам и внимательно осмотрел их. – Их закололи стилетом: одного в горло, другого в сердце… Насколько мне известно, так убивают наёмники или иезуиты… Монахи издали возглас удивления. Да и сам настоятель испугался своих собственных слов. – Отец Кристиан! Отец Кристиан! – кричал монах, выбежавший из донжона. – Гилермо убит! Мальчик пропал! – он, задыхаясь от волнения и бега, приблизился к настоятелю. – Брат Гилермо там в келье… Весь в крови… «Господи! – мысленно взмолился отец Кристиан. – Зачем я дал приют этим иезуитам? Что же теперь будет? – и сам дал ответ на вопрос: – Теперь жди инквизиторов, доминиканцев… иезуитов. Меня сожгут на костре, братьев запытают до смерти… Всё пропало!» Настоятель неимоверным усилием воли взял себя в руки. – Братья мои! Мы должны предать земле тела убиенных и сотворить молитву во имя спасения их душ. – Монахи дружно закивали в знак согласия и начали осенять себя крестным знамением. – Затем… – продолжил отец Кристиан и цепким взором обвёл своих собратьев, – мы будем жить, как прежде. Иначе… Монахи, затаив дыхание, внимали каждому слову настоятеля. – Иначе нам не избежать инквизиционного расследования. Надеюсь, мне не пристало объяснять: что это такое. Монахов охватил неподдельный страх. Некоторые из них не понаслышке знали о доминиканцах, которые буквально заполонили инквизиционные суды. Вперёд вышел самый старый монах, никто не знал: сколько ему лет. Он почти ослеп, но отлично слышал и сохранил удивительную ясность ума. – Если здесь появятся эти псы доминиканцы, то от монастыря ничего не останется. До Валанса я жил в обители, что в Миланском княжестве. Нескольких монахов обвинили в содомии. Настоятель же решил: пусть их судят по закону… Так вот у инквизиционного суда, который почти весь состоял из доминиканцев, нет закона. Настоятеля самого обвинили в потворстве содомии, сделке с Сатаной и сожгли на костре. Монахов же подвергли изощрённым пыткам… Я случайно уцелел… А имущество монастыря перешло ордену доминиканцев. Валломброзанцы перекрестились. – Мы будем молчать! – уверенно сказал молодой монах, который обнаружил убитого Гилермо. Братья-валломброзанцы поддержали его в единодушном порыве. * * * Заручившись поддержкой собратьев, и отдав соответствующие распоряжения по поводу убитых монахов и иезуита, настоятель лично отправился в странноприимный дом, которым заведовал брат Валентин. Тот пробуждался рано, примерно в пять утра, как и все братья-валломброзанцы. Брат Валентин удивился, увидев настоятеля у себя в келье в столь ранний час. – Что случилось, отец Кристин? – выказал беспокойство почтенный валломброзанец. – Мне нужна твоя помощь, брат мой… – признался настоятель. – В монастыре произошло тройное убийство. Брат Валентин перекрестился. – Господи Всевышний… Неужели кто-то из наших братьев совершил сей тяжкий грех? Не иначе, как Сатана управлял его рукой… – Возможно… – уклончиво ответил настоятель. – По моему разумению, Белуччи совершил необъяснимый поступок, совершив злодеяние и выкрав мальчика. Но точно я утверждать не могу, ибо нет ни одного свидетеля… Брат Валентин снова перекрестился. – Я всецело поддерживаю вас, отец настоятель. И намерен хранить сию печальную тайну, – заверил он. Отец Кристиан удовлетворённо кивнул. – Я рассчитывал на твою поддержку, брат мой… Но что же нам делать с кучером, форейтором и старым слугой, что сопровождали иезуитов?.. Брат Валентин задумался. – Они должны вступить в наш орден и связать себя нерушимой клятвой. Иначе… Настоятель округлил глаза. – Господи Иисусе! Что ты говоришь, брат Валентин? Мы не можем лишить жизни этих людей! – Отец настоятель! Вы не правильно меня поняли. Я хотел сказать: иначе они донесут инквизиторам и сами пострадают. Настоятель уловил мысль своего собрата: – Надо убедить их, а если и потребуется – то запугать. Этот грех я возьму на свою душу… – заверил он брата Валентина. – Вернёмся к нашему разговору после заутрени. …Едва монастырские колокола отзвонили приму после заутрени, как настоятель и брат Валентин приступили к воплощению своего плана. Они так запугали кучера и форейтора, то те объятые страхом перед инквизицией и орденом иезуитов, тотчас согласились стать послушниками и принести клятву молчания перед распятием. |