Онлайн книга «Небесный Сион»
|
– Да! И он будет богат! У меня не так много сыновей. Аллах почему-то посылает мне девочек. – Нет. – Решительно отказала Мадлен. – Но могу я, по крайней мере, увидеть его? – взмолился Мактар. Женщина смягчилась. – Хорошо. Только не говори ему, что ты – отец. Мактар не выдержал и воскликнул: – И отчего люди верят: кто в Аллаха, а кто в Иисуса? Вероисповедания мешают им любить и воспитывать своих же детей! Разве так должно быть? Мадлен задумалась над словами возлюбленного. – Я размышляла над этим… – призналась она. – А что, если Бог един, а наша вера – лишь путь, дабы познать его? Мактар удивлённо воззрился на женщину. – За такие слова в Египте бы тебя не пощадили… – признался он. – Да и Валенсии тоже… Меня бы передали в руки инквизиции. … Перед Мактаром стоял маленький пятилетний мальчик, черноволосый, смуглый, с огромными глазами, похожими на спелые оливки. С первого взгляда определить: кастилианец ли он или египтянин, не представлялось возможным. Он вполне мог быть, как и тем, так и другим. Мактар подошёл к ребёнку и присел перед ним на корточки. – Как тебя зовут, малыш? – ласково спросил он. Мальчик приосанился и гордо ответил. – Игнацио. В честь святого… Мактар невольно улыбнулся и погладил мальчика по его чёрным густым волосам. – А где твой отец? – Он ушёл в море и не вернулся. Господь забрал его к себе на небеса… – серьёзно ответил тот. – А кем бы ты хотел стать, Игнацио? – Капитаном. Иметь свой корабль и ходить в дальние страны… – выпалил малыш. Мактар снова погладил его по голове. – Думаю, что так и будет. Ты непременно станешь капитаном самого лучшего корабля. * * * Шли годы. Аллах отчего-то прогневался на Мактара Эль-Кефа и отнял у него двух сыновей, пощадив лишь дочерей. Порой купцу казалось, что это наказание за любовь к католичке. Но, увы, поделать ничего с собой он не мог. Ибо душа его стремилась в Валенсию. Мактар постарел, да и прошедшие годы оставили свой неизгладимый отпечаток на лице прекрасной Мадлен. Купец всё реже бывал в Валенсии. Его одолевали дурные предчувствия, ему хотелось бросить все дела в Александрии, сесть на галеру и отправиться к Мадлен и Игнацио. Как они там? Ведь Мактар не видел их почти два года. Ровно столько дела не позволяли покинуть ему Египет. И вот однажды, в середине весны, в месяце раби [46] , Мактар не выдержал и отправился с одним из своих торговых судов в Валенсию. Галера попала в сильнейший шторм, купец горячо молил Аллаха, дабы тот позволил ему на склоне лет в последний раз увидеть любимую женщину и сына. И Аллах смилостивился. Буря стихла, изрядно потрёпанная галера достигла Валенсии. Мактар застал Мадлен в удручающем состоянии. Некогда прекрасная и цветущая женщина превратилась в старуху, ибо неизлечимая болезнь подтачивала её изнутри. Игнацио, ныне статный юноша, постоянно находился подле матери, оставив свою мечту о море. – Матушка, прибыл господин Мактар… Мадлен, вот уже более месяца не встававшая с постели, произнесла: – Слава Богу… Увижу его перед смертью… И успею покаяться священнику… Купец вошёл в комнату Мадлен, где они в течение многих лет предавались любовным наслаждениям. Теперь же здесь стоял резкий запах лекарств, но все они, увы, не могли вернуть некогда прекрасную кастилианку к жизни. Мадлен протянула к Мактару свои иссушённые болезнью руки. – Ты здесь… Я молила Господа, дабы он позволил увидеть тебя перед смертью… – А я молил Аллаха, дабы он помог моей галере пережить сильнейший шторм и достичь Валенсии… Я так хотел увидеть тебя и… – Мактар замолк, ибо он хотел сказать: сына, но сдержался, – Игнацио… – Помнишь много лет назад, когда мы были ещё молоды, я сказала тебе: Бог един, а наша вера – лишь путь, дабы познать его… – Помню. Я много размышлял над твоими словами… – признался купец. – Я умираю… Дни мои сочтены… Прошу тебя: позаботься о нашем сыне… – Мадлен жестом подозвала к себе Игнацио. – Я должна признаться тебе, Игнацио… – сказала она. – Я слушаю тебя, матушка… – Господин Эль-Кеф – твой отец… Игнацио перевёл взор на египтянина. – Я знаю, матушка… – Откуда? – удивилась та. – Я просто догадался. Мы очень похожи внешне. … Мадлен Агирэс умерла спустя три дня. Её похоронили на кладбище около небольшой часовни святого Игнацио. Увы, Мактар не мог присуствовать на похоронах, наблюдая за погребением издали. В это момент ему казалось, что на маленьком кладбище хоронят часть его души. На следующий день Мактар решил покинуть Валенсию, с которой его связывали лучшие годы жизни. На прощание он подошёл к сыну и спросил: – Тебе исполнилось девятнадцать лет, не так ли? – Да, господин Мактар, – подтвердил Игнацио. – Ты крепок телом, вскоре из юноши ты превратишься в настоящего мужчину… Скажи, ты ещё мечтаешь стать капитаном корабля и отправиться в плавание? – Да… – А как ты отнесёшься к тому, если я помогу воплотить эту мечту? – вкрадчиво поинтересовался купец. Игнацио усмехнулся и прямо спросил: – А что вы потребуете взамен? Чтобы я принял мусульманство? – Да. Иначе я не смогу официально признать тебя своим сыном. Разве ты не хочешь обрести отца? Игнацио задумался. – Я должен подумать… Купец обрадовался, что сын сразу же не отверг его предложение. – Я не тороплю тебя. Но помни, что я, увы, не вечен… Через месяц в Валенсию придёт одна из моих галер, что называется «Время восходов». Ты помнишь её? Игнацио кивнул. – Да… – Так вот, если ты примешь моё предложение, галера доставит тебя в Александрию. Я буду ждать тебя, сын… * * * Не успела галера Эль-Кефа покинуть порт, как Игнацио поспешил в монастырь ордена Валломброза, что находился недалеко от города. Вот уже почти год, как он поддерживал отношения с одним из валломброзанцев, отцом Марко. В тот момент Игнацио искал утешения и поддержки, ибо здоровье Мадлен подтачивал недуг. Игнацио рос смышлёным мальчиком и всё более замечал своё внешне сходство с египетским купцом Эль-Кефом, любовником матери. Мадлен старалась лишний раз не распространяться о своих отношениях с иноверцем, но все в порту знали: богатый купец обожает красавицу Мадлен и каждый раз привозит ей дорогие подарки. Единственное, что вызвало сомнение у валенсийцев, посещавших таверну, так это происхождение Игнацио. Они и предположить не могли, что его настоящий отец и есть тот самый египтянин. |