Онлайн книга «Один день, одна ночь»
|
Алекс хотел что-то сказать, даже рот открыл, но передумал. Журналистка маялась, чувствуя в атмосфере потрескивание электрических разрядов, а Таис Ланко фыркнула и повела плечиком под сиротской тужурочкой из негнущегося, скрипящего, как неисправные тормоза, кожзаменителя – давно миновали времена, когда Анатоль раскошеливался на наряды для супруги!.. – Мы сейчас очень быстро все закончим, – вновь горячо пообещала журналистка, подняв голову, посмотрела на высоченную Маню и улыбнулась ей, как старшие улыбаются малышам. – Вы не волнуйтесь, Марина. – Да я не волнуюсь. Алекс, я так понимаю, что твое рабочее место – это мое рабочее место? В кабинет проводить? Знаменитый писатель Лорер в кабинете отродясь не работал. Он вообще никогда не писал в каком-то... специально отведенном месте! Таскался со своим ноутбуком из кухни в прадедушкину библиотеку, а оттуда в спальню, непременно устраивал вокруг себя «гнездо», как это именовала Маня, из книг, старых журналов, музыкальных дисков, обрывков каких-то записей и разномастных листочков с нарисованными рожицами и выписанными цитатами. Когда он был «в тексте», ничего вокруг не видел и не слышал и однажды таким макаром улетел вместо Парижа в Амстердам – в зале ожидания во Франкфурте, где была пересадка, строчил роман и, дописывая на ходу, ушел в другой коридор, и очнулся, только когда его хватились и французский издатель, обеспокоенный отсутствием знаменитого писателя, стал названивать по всем телефонам. Подруга Митрофанова несколько раз всерьез толковала Мане, что он полоумный и его нужно лечить у специального врача. Поливанова проводила всех в кабинет, с тоской думая о том, во что они сейчас превратят ее рабочее место, – девчонка щелкала затвором, все снимала, хотелось бы знать, что именно! – и вернулась на кухню. Анатоль с воинственным видом болтал в пузатом бокале коньяк. Маня хмуро принялась составлять на поднос чашки. – А я знал, что она приедет! – мстительно сообщил старый друг – лучше новых двух – и, перегнувшись, выглянул в коридор, где никого не было. – Еще вчера объявила, что ей заказали твоего хрена с горы!.. Тоже мне, нашли фотографа! – Это ты всем объявил, что она фотограф. Она не сама придумала. – Вот чего он всем дался, а?.. Нет, ты мне скажи! Ну что, он в самом деле хороший писатель, что ли?! Чего такого он написал, почему все кипятком писают?! Нет, по европейским меркам оно, конечно, может, и написал, но там никакой литературы давным-давно нету, и культурный процесс скатился ниже... – Да. – Чего – да? – Он хороший писатель. – Ой, ну брось, а?.. А то я не понимаю в писателях! Ты так говоришь, потому что он тебя трахает и до сих пор не бросил! А вам, бабам, только и надо, чтобы трахали как следует, тогда в каждом мужике вы видите... царя! Вы ведь лишь прикидываетесь порядочными, а на самом деле вы самки, все до одной! Вы все хотите нравиться и трахаться, и если вас не иметь, вы же не простите! Для вас только тот мужик, который... – Вас вывести или уйдете сами? Маня чуть не уронила прабабушкину чашку, которую уже минуту без толку терла полотенцем. Вид у хорошего писателя, стоявшего в дверях, был абсолютно безмятежный. Кажется, даже веселый. Маня улыбнулась ему грозной улыбкой. Щеки у нее горели тяжелым румянцем. Ах, как Алекс знал и эту улыбку, и румянец!.. – Свари мне кофе. Я что-то сплю целый день. – А потому что не надо до четырех утра в книжках рыться! – Мне больше некогда рыться. Ну так что, Анатолий? Уйдете сами или устроим сцену с выволакиванием? Анатоль медленно и очень выразительно встал, не менее выразительно выплеснул в себя коньяк, сглотнул и с показательным грохотом поставил стакан на стол. – Значит, так, – начал он, и Алекс подумал с некоторой насмешкой: видимо, все проделанное означает, что придется выволакивать, – я пришел не к тебе, и дом этот не твой! И указывать мне на дверь ты не смеешь!.. Алекс вздохнул. – У нас полно посторонних, – скороговоркой напомнила ему Маня. – Будь осторожен. – Никто ничего не заметит, Маня. – Кто ты такой?! Ты вообще никто, пшик! Книжный червь! Бледная поганка! – И Анатоль зачем-то плюнул на пол. – Я тут всю жизнь провел, а ты!.. Какое право ты имеешь мне указывать! Я всегда правду говорю, вон Машка знает и меня за это уважает! И если я говорю, что она б...дь, значит, это правда!.. Алекс Лорер – хороший писатель, книжный червь и бледная поганка – одним движением крепко взял Анатоля за руку и за плечо. Анатоль словно по команде выпучил глаза, коротко прохрипел невнятное, дернулся и нагнулся вперед, будто собираясь искать что-то на полу. Маня отвернулась. Она знала, что Алекс умеет проделывать всякие такие штуки и время от времени даже проделывает, но смотреть на это не желала. Ведя Анатоля впереди себя, как непослушную собачку на коротком поводке, Алекс вышел в коридор и пропал. Появился через некоторое время без всякого Анатоля и вежливо напомнил ей про кофе. Маня достала турку, водрузила на плиту и покосилась на него. Щеки у нее по-прежнему горели, хотя в кухне стало как будто значительно просторнее и легче дышать, и окно она распахнула настежь. – Что это ты так разошелся? Он пожал плечами. – Ты чего разошелся, а?! Он вдруг улыбнулся очень весело: – Должен ли я сказать, что не позволю никому оскорблять тебя? Или можно не говорить? – Можно не говорить, – буркнула Маня. – Кофе в кабинет подам. – Спасибо. Она нагнала его в длинном темном коридоре, повернула к себе, обняла и припала. – Как я устала, ужас. И Анатоль приперся!.. Я думала, ты один приехал, а оказалось... У тебя надолго еще этот конфитюр, в смысле интервью?.. Алекс потерся щетиной о ее горячую щеку. – Знаешь, я думаю, надолго. Она очень... въедливая журналистка, эта Ольга. Маня вздохнула. – Я так с голоду помру. Совсем. Окончательно. Ты бы хоть привез чего-нибудь! – Откуда? С интервью? А теперь извините, мне нужно в бакалею?.. Маня фыркнула ему в волосы, в тысячу первый раз мельком подумав, что это несправедливо: такие ресницы и кудри должны были барышне достаться, а достались... Кабинетная дверь распахнулась, прямоугольный кусок теплого вечернего солнца упал на них, прижавшихся друг к другу. Алекс зажмурился. Журналистка Ольга Красильченко ойкнула, засуетилась, заоборачивалась и юркнула обратно в кабинет. Из кухни громко зашипело, и, кажется, что-то там полилось. – Кофе сбежал, – сообщила Маня. – Иди, я сейчас новый сварю. |