Книга Властелин мургов, страница 106 – Дэвид Эддингс

— Ты справишься?

Эрионд кивнул и пошел за очередной порцией хвороста.

Кузнец поднял плащ.

— Мы с Тофом можем составить тебе компанию, Гарион, на случай, если матросы надумают вернуться. Но нам надо спешить. Совсем скоро начнет темнеть.

На вершине холма все еще свирепствовал ветер, смешанный с дождем и градом.

Гарион и двое его друзей осторожно пробирались по склону в сторону брошенного корабля, который, словно некое исполинское животное с переломанным хребтом, лежал на камнях, отнявших у него жизнь.

— Как ты думаешь, долго еще будет штормить? — крикнул Гарион Дарнику, силясь перекричать вой ветра.

— Как знать, море может утихнуть и к вечеру, а может пробесноваться еще несколько дней.

— Я боялся, что ты именно так и скажешь. Они спешились и вошли в тот самый пролом, которые сами же проделали, покидая корабль.

— Не думаю, что нам удастся чем-то поживиться, — сказал Дарник. — Наши мешки с провизией насквозь вымокли и еда пришла в негодность, а матросы вряд ли держали в трюме что-нибудь съестное.

Гарион кивнул.

— Но хоть походную кухню тетушки Пол мы можем прихватить? Думаю, она ей понадобится.

Дарник смотрел на мокрые мешки и тюки, сваленные в кучу в кормовом отсеке, их заливали волны прибоя, хлещущие через пробоины в трюме.

— Думаю, ты прав, — вздохнул кузнец, — я поищу.

— Коль скоро мы уже здесь, то можем прихватить и оставшиеся в каютах пожитки, — сказал Гарион, — я схожу за ними, а вы с Тофом пока поглядите, не оставили ли нам матросы чего-нибудь путного.

Он осторожно поднялся по разбитым ступенькам на палубу и вскоре уже обходил каюты.

Ему потребовалось около четверти часа на то, чтобы собрать все вещи, которые они в спешке побросали, спасаясь с гибнущего корабля. Он завернул все в кусок парусины и возвратился на палубу, потом сошел на берег и положил свою ношу на мокрый песок.

Из кают-компании показалась голова Дарника.

— У нас не густо, Гарион. Матросы хорошенько тут похозяйничали.

— Придется пустить в дело все, что удалось найти, — ответил Гарион, сощурившись и глядя в хмурое небо, которое стремительно темнело. — Нам надо поторапливаться.

На закате они достигли вершины холма и осторожно повели лошадей вдоль земляного вала ко входу в подвал. Как только они поравнялись с входом, стемнело окончательно. Внутри было уже тепло и достаточно светло — пламя успело ярко разгореться. Между колоннами на веревках сохли одеяла и промокшая одежда. От влажной ткани поднимался густой пар.

— Ну как, удачно? — спросил Шелк.

— Не очень, — признался Гарион. — Матросы хорошенько поработали.

Дарник и Тоф ввели в поводу лошадей и принялись сгружать тюки.

— Мы нашли мешок фасоли, — объявил кузнец, — и горшок меда. В углу завалялся мешок муки да немного копченой свинины. Матросы бросили ее потому, что она заплесневела, но думаю, можно срезать испорченные края.

— И это все? — спросила Полгара.

— Боюсь, что да, Полгара, — ответил Дарник. — Еще мы принесли жаровню и несколько мешков угля — в этих местах, похоже, дрова отыскать нелегко.

Полгара нахмурилась, задумавшись.

— Конечно, это не так уж и много, Полгара, — извиняющимся тоном продолжал кузнец, — но мы сделали все, что могли.

— Мне и этого довольно, дорогой. Я что-нибудь придумаю, — улыбнулась ему Полгара.

— А я прошелся по каютам и собрал одежду, — сказал Гарион, расседлывая лошадь. — Кое-что даже осталось сухим.

— Хорошо, — ответила Полгара. — Теперь давайте переоденемся во все сухое, а я подумаю, что можно приготовить поесть.

Шелк с сомнением оглядывал припасы. Вид у него был самый что ни на есть разнесчастный.

— Может, фасолевую размазню?

— Нет, фасоль слишком долго варится, — ответила Полгара. — А вот мучная похлебка с медом, да еще по ломтику свинины — это то, что надо.

Шелк тяжело вздохнул.

Наутро дождь и град прекратились, но ветер все еще буйствовал на вершине холма, словно силясь вырвать с корнем густую траву. Гарион, завернувшись в плащ, стоял у земляного вала прямо напротив входа в подвал и глядел на пенные гребни волн, лижущих берег. Далеко на юго-востоке небо понемногу светлело и прояснялось, но над заливом по-прежнему нависали тяжелые серые тучи. Ночью прилив еще раз атаковал брошенное судно и окончательно отломил корму, которую унесло в море. На волнах прибоя покачивались безжизненные тела — и Гарион старался не смотреть на бренные останки мургских моряков, которых смыло за борт при первом же ударе о риф.

И тут он увидел несколько кораблей под красными парусами, идущих вдоль южного берега Моря Горанда прямо к остову погибшего корабля.

Белгарат и Эрионд вышли, приподняв кусок парусины, который еще вечером приладил вместо двери хитроумный Дарник, и присоединились к Гариону.

— Дождь наконец кончился, — объявил Гарион, — да и ветер, похоже, стихает. Но вот новая напасть. — Он указал на красные паруса, которые неотвратимо приближались.

Белгарат насупился.

— Как только они увидят разбитый корабль, сразу же высадятся на берег. Думаю, пора нам трогаться.

А Эрионд озирался с тем же странным выражением на лице, что и накануне.

— Здесь мало что переменилось, — отметил он. Потом указал на низенькую, заросшую травой каменную скамью в дальнем конце земляного вала. — Тут я играл, когда Зедар позволял мне выходить.

— А он часто разговаривал с тобой? — спросил Белгарат.

— Лишь изредка, — ответил Эрионд. — Он вообще предпочитал держать язык за зубами. У него были кое-какие книги, и он почти все время читал.

— Наверное, ты чувствовал себя одиноким, ведь был совсем еще ребенком.

— Мне жилось здесь не так уж и плохо. Я подолгу наблюдал за облаками или за птицами. Весной птички устраивают гнезда прямо под обрывом. Если перегнуться через вал, можно было увидеть, как они снуют туда-сюда. Особенно я любил смотреть на птенчиков, когда они только начинают учиться летать.

— А далеко ли до дороги, ведущей в глубь континента? Ты знаешь ее?