Онлайн книга «Роза Версаля»
|
Госпожа Глызина подивилась настырности жандарма. – Есть, конечно… Две кухарки, кучер, прачка, истопник, садовник… – О, сударыня, у вас довольно приличный список прислуги! Вероятно, ведение домашнего хозяйства требует немалых сил? Женщина тяжко вздохнула: – Да, да, вы совершенно правы… Однако идёмте, я провожу вас в кабинет мужа. Полянский пристрастно осмотрел письменный стол купца Глызина, но, увы, не обнаружил ничего подозрительного. – А где ваш муж хранил бриллиант? – поинтересовался он у хозяйки. Та подошла к стене и сдвинула картину в сторону: – Вот здесь. Но я не знаю шифра. – Не суть важно… Полянский внимательно обследовал сейф: следов взлома заметно не было. – Как думаете, бриллиант по-прежнему здесь, в сейфе? – спросил он хозяйку. Анастасия Николаевна пожала плечами: – Понятия не имею. Увы, в последнее время муж редко посвящал меня в свои планы… Хотя… кажется, он отвёз камень в банк Петровского. – Петровского? – машинально переспросил поручик. – Да. Перед тем, как пропасть, Василий Иванович посещал этот банк вместе с дворецким. – Так, так… – Полянский расположился за письменным столом. – Начнём, пожалуй, с дворецкого. * * * Макар, дворецкий Глызиных, робко вошёл в хозяйский кабинет. Полянский по привычке, появившейся у него отчего-то именно во время службы в жандармерии, многозначительно протянул: – Так, та-а-ак… Ну, присаживайся, голубчик. У дворецкого сердце упало в пятки: невольно он ощутил на руках и ногах холод кандалов. – Расскажи-ка мне, любезный, что интересного происходило в последнее время в семействе твоих хозяев? Макар сжался от страха, однако промолчать не посмел: – Вы, сударь, небось, хотите знать про барина нашего, Василия Ивановича? – Верно, верно. Хочу разобраться, отчего он пропал, – подтвердил Полянский. – Так вот, господин жандарм, что я вам скажу… – Макар осёкся и с опаской оглянулся на дверь. – Не бойся, говори. И называй меня лучше Алексеем Фёдоровичем или господином следователем. – Хорошо, господин следователь, – кивнул дворецкий. – Соображения у меня, господин следователь, некоторые имеются… – Так, так… И какие же? – подался вперёд Полянский. – Не так давно приезжал Илья Иванович, младший брат нашего барина. Так вот промеж них ссора вышла. Вроде как из-за бриллианта энтого… Василий Иванович не хотел им с братом делиться… «Вот она – ниточка!» – решил про себя поручик, а вслух сказал: – Делиться, говоришь?.. А разве не сам Глызин-старший привёз сей камушек из Франции, как в газете пишут? – Да то мне неведомо, господин следователь. Знаю только, что барин с барыней повздорили с неделю назад, вот она в него шкатулочкой и пульнула… Шкатулочка та пополам раскололася, а камушек драгоценный из неё случайно и выпал. Вот как всё было. А сама-то шкатулочка вроде как барину нашему досталася на войне во Франции как трофей. – Так, так… Продолжай, любезный… Что ещё в доме интересного намедни случилось? – Ещё мамзель Амалия, гувернантка юной барыни, постоянно куда-то бегает по вечерам. Говорят, кавалер, дескать, у неё. Токмо кто ж его видел? – охотно продолжил разговорившийся дворецкий. Полянский задумался: «Амалия… Гувернантка… Француженка?» – Скажи-ка, любезный, а гувернантка сия случаем не француженка? – Истинно так, господин следователь, – услужливо подтвердил Макар. «Стало быть, Амалия – француженка, а Василий Глызин, будучи хорунжим, привёз бриллиант из Франции… Военный трофей? Но трофеи, как известно, никто не презентует, их, скорее, присваивают силой на правах победителя». * * * После дворецкого в кабинет вошла горничная Прасковья. Та сразу же начала с «неподобающего поведения» мадемуазель Амалии. – Уж больно мнит о себе высоко! А сама-то тоже, поди, барам нашим прислуживает! Только никак всё забыть не может, что происходит из знатного французского роду. Держится, словно столбовая дворянка! И правильно её наша барыня за волосы оттаскала! – Да ну? И за что же такая немилость? – оживился Полянский. – Так Анастасия Николаевна думала, что Амалия – полюбовница мужа её, то есть барина нашего. Вона как! – важно пояснила всезнающая Прасковья. – А на самом деле? Горничная пожала плечами: – Да бес её знает. Куды-то всё бегает по вечерам… Пару раз даже ночевать не приходила, и Полину барыне самой спать пришлось укладывать… Ох, неспроста это всё, господин следователь! – Точно, неспроста… – покладисто согласился тот. * * * После горничной настала очередь мадемуазель Амалии. Француженка спокойно и уверенно вошла в кабинет и села напротив Полянского. – Добрый день, сударь, – сказала молодая женщина мелодичным голоском с лёгким приятным акцентом. Полянский замер: «Бог мой! До чего же знакомый акцент! Неужели баронесса фон Штейн заделалась на сей раз гувернанткой? Или я схожу с ума?» – Сударыня, давно ли вы служите в доме Глызиных? – С прошлого лета. «Служить гувернанткой и успевать поворачивать такие афёры? Нет, нет… Это, увы, невозможно… Однако проверить всё равно надо». – Сударыня, поймите меня правильно, но я хотел бы подробнее узнать о вашем происхождении. Француженка удивлённо приподняла правую бровь. – Я происхожу из известного французского рода де Сон, моя матушка – урождённая де Морней Плесси. Увы, война разорила наше семейство. Отец умер, замок постепенно пришёл в упадок и пошёл с молотка. Я же от безвыходности отправилась в Россию… – Так, так… – Полянский обмакнул перо в чернильницу и что-то записал на листке бумаги. – Простите, ещё один щекотливый вопрос: в каких отношениях вы, мадемуазель, состоите с Василием Глызиным? Девушка передёрнула плечиком: – О! Так бы сразу и спросили: любовники мы или нет? Отвечаю вам решительно: НЕТ!!! Хотя и подозреваю, что хозяин питает ко мне некоторый интерес. Но, поверьте, он никогда не переступал границ приличия. – Вы прекрасно владеете русским языком, – заметил Полянский. – Благодарю. Во-первых, я уже два года в России, а во-вторых, у меня врождённая способность к языкам. Помимо русского я свободно владею также английским, итальянским и немецким. – А что, сударыня, вы думаете об исчезновении господина Глызина? |