Книга Кровь и крест, страница 46 – Ольга Крючкова

Сподручные Курта держали арбалеты наготове, помня о приказе фрайграфа: взять вервольфа только живым. Курт зажёг факел, дабы получше рассмотреть добычу. Он увидел нечто, облачённое в волчью шкуру, беспомощно барахтавшееся в сети; из ноги, зажатой в капкане, текла кровь.

– Так, так! Всё-таки медвежий капкан – отличное средство от вервольфов, получше всяких там серебряных наконечников для стрел! – высказался Курт, осматривая добычу. – Ну что, сам заговоришь или тебе помочь? – он приставил арбалет к голове вервольфа, из-под шкуры появилось человеческое лицо, искажённое болью.

Курт надрезал сеть кинжалом.

– Какой талант загублен, прямо шпильман! Нет, чтобы рассказывать сказки и жить, чем Бог пошлёт!

Курт высвободил голову добычи и стянул с неё волчью меховую маску.

– Ба! Ну, кто бы мог подумать! Дитрих! Вот это встреча! Вот фрайграф обрадуется!

Сподручные майордома также удивились: перед ними корчился от боли егерь Дитрих, он же – вервольф.

– Стало быть, Дитрих, мало тебе зверья в угодьях фрайграфа, ты решил ещё и на людей поохотиться! Конечно, у лесных обитателей нет толстых кошельков!

Дитрих молчал, лишь гримаса боли искажала его лицо.

– Что, больно? – поинтересовался Курт. – Сейчас тебе будет ещё больнее, – Курт приставил арбалет к чреслам Дитриха.

– Не-е-е-т!!! Господин майордом! Пощадите меня! Я сделаю всё, что пожелаете!

– Так уж и всё?! Какая сговорчивость! – Курт обернулся к своим сподручным, те дружно засмеялись. – Сделаешь, никуда не денешься! А скажи мне, Дитрих, чем ты терзал свои жертвы?

Дитрих пошевелил правой рукой, пытаясь продеть её через дырку в сети.

– Вот так приспособление! Что это? – удивился Курт.

Показались длинные металлические пальцы, а вернее сказать когти, вылезавшие из кольчужной рукавицы. Курт такого никогда не видел, но слышал о подобных охотничьих перчатках, предназначенных для захвата крупного и среднего зверя. В угоду господину на потеху выпускали медведя, и отчаянный храбрец боролся с ним вот в таких перчатках без оружия, но их уже давно не использовали, популярность подобных развлечений канула в Лету.

– Где ты нашёл перчатку? – поинтересовался Курт.

– В старом охотничьем доме, где я жил. Должно быть, её бросили много лет назад за ненадобностью. Нашёл перчатку, примерил, а дальше – сами знаете.

Дитрих солгал. Он не стал рассказывать Курту и его людям, что у него была связь с некой Тиной из селения Фирфайх, и эта самая девушка принесла ему перчатку как бы в шутку. Примерила ему на руку тоже как бы невзначай, а затем и предложила свой план. Богатство – вот к чему стремилась Тина, богатство любым путём. Дитрих был настолько увлечён красавицей, что не стал её выдавать. Затем по её же наущению он сошёлся с Греттой, прислужницей из корчмы, втянув девушку в свои тёмные дела.

– Что и говорить, умён! – презрительно бросил Курт. – А с Греттой ты давно крутишь?

Дитрих сник, сидя на полу, схватившись за ногу и поскуливая от боли.

– Твоё молчание я принимаю как подтверждение своей догадке – Гретта докладывала тебе обо всём, что происходит в корчме, а ты делился с ней добычей. Так ведь?

Дитрих кивнул.

* * *

Ирма и Хаген решили написать подмётное письмо и подбросить его отцу Конраду, воспользовавшись его пребыванием в замке.

– Пиши ты, – сказала Ирма, – я неграмотная.

Хаген развернул небольшой лист пергамента:

– Говори, что писать, – он обмакнул гусиное перо в чернила.

Ирма ненадолго задумалась и продиктовала:

«Считаю своим христианским долгом сообщить вам, что фрайшефен Эрик фон Брюгенвальд покровительствует мюльхаузенскому вервольфу, иначе объяснить безнаказанные действия в его подвластных владениях нельзя».

– Дальше, – Хаген опять обмакнул перо в чернила и приготовился писать.

– А дальше – сверни и подбрось доминиканцам, – велела Ирма.

– Уж больно коротко. Ты считаешь, что этого достаточно? – усомнился Хаген.

– Вполне. Клевещи смело, всегда что-нибудь станется. Продолжение доминиканцы придумают сами, им только повод дай, а уж доказательства они выбьют пытками, не сомневайся.

Хаген поставил перо в серебряную чернильницу, ему стало не по себе.

Клаус прочистил ухо пальцем и вновь прильнул к замочной скважине. «Коварная, дьяволица, – подумал он про Ирму. – Пригрел господин змею на груди! Но ничего: верный Клаус вас разоблачит…»

Вечером, после очередных допросов крестьян, повторного осмотра растерзанного тела клирика доминиканцы изволили отужинать, как им и положено – только постными блюдами. Хаген стоял под дверью трапезной, размышляя, как бы половчее подбросить письмо. Наконец монахи насытились, перекрестились, встав из-за стола, и направились к выходу. Хаген бросил письмо на видном месте и быстро скрылся.

Откуда ни возьмись, выскочил всклокоченный буффон и упал прямо под ноги монахам, подгребая письмо под себя, быстро засовывая его за широкий красный пояс, увешанный различными цветными бусинками.

Отец Конрад брезгливо взглянул на него:

– Послушай, буффон, всякой буффонаде есть предел!

– Простите меня великодушно, отец Конрад, у меня и в мыслях не было никаких буффонад, я просто очень торопился к своей подружке, споткнулся и упал. Простите меня, глупца.

– Ну что с него взять, слабоумного, – высказался Иоанн. – Вон с глаз!

Клаус вприпрыжку кинулся по коридору прочь.

* * *

Спустя несколько дней после прибытия инквизиторов в Брюгенвальд тюрьма в Башне допросов была переполнена обвиняемыми в пособничестве вервольфу и поклонении Дьяволу.

Последняя капля, а именно – допрос с пристрастием замковых слуг, учинённый инквизиторами, переполнила чашу терпения фрайграфа, и он окончательно решил исправить оплошность, которую некогда допустил. Инквизиторы должны умереть!

Но смерть доминиканцев должна выглядеть так, чтобы не вызвать подозрений Рима и не дать повода к дополнительным расследованиям.

…Наконец Курт прислал весточку, как и условились: пленённого «вервольфа» поместили в охотничий дом, где некогда жил егерь.

Фрайграф тут же незамедлительно сообщил отцу Конраду:

– Вервольф пойман, он помещён в охотничий дом, что рядом с селением Фирфайх. Какие будут распоряжения, святой отец?

– Господин фрайграф, мы тут же отправляемся в Фирфайх. Надеюсь, ваши люди его охраняют надёжно?

– Не сомневайтесь, чудовище охраняют мои лучшие слуги. Я дам вам ещё отряд из десяти человек.

– О, не стоит беспокоиться, господин фрайграф. Мы с братом Иоанном доберёмся сами. После этого мы вернёмся и закончим начатые дела в Брюгенвальде.