Книга Слуга Люцифера, страница 52 – Ольга Крючкова

Спустя несколько месяцев после замужества Лукреции, из Неаполя в Рим прибыла родная сестра Альфонсо, Санча Арагонская. Он тут же спутала все карты при дворе понтифика и разрушила все сложившиеся устои.

Несмотря на то, что Лукреция снова вышла замуж, она не прекращала связи с братом. Цезарь же обожал сестру, казалось, ничего не сможет разрушить их любовные отношения. Но с появлением Санчи Арагонской положение резко изменилось.

При первой же встречи в Санта-Мария-ин-Портико Лукреция оценила южную красоту соперницы, заметив, что по типу она напоминает ей мать, Ваноцци Катанеи-Кроче-Канале, а такие женщины не могут оставить равнодушным не одного мужчину. Мадонна Бисельи возненавидела свою свояченицу с первого взгляда.

Та же, понимая, чувства новой родственницы, вела себя скромно и достойно, как истинная дочь Ферранте Арагонского, хоть и незаконно рожденная, чем покорила сердце понтифика. Он оценил красоту и покладистость Санчи и тут же выдал её за своего младшего сына Джоффре, которому было всего тринадцать лет, но нежный возраст жениха никого не смутил. Брак осветили в той же самой базилики, где дважды стояла перед алтарём Лукреция.

* * *

Александр VI, умиротворённый тем, что личная жизнь его детей устроена с выгодой для него, активно принялся к военным приготовлениям. Всё это время он не оставлял намерений захватить северо-западные земли, лежащие вокруг Форли, принадлежавшие графини Катерине Сфорца. Для осуществления своих планов, Борджиа созвал очередную консисторию, давно состоящую из ручных кардиналов, которая единодушно сложила обязанности военачальника с вице-канцлера Асканио Сфорца и назначала Знаменосцем церкви, гонфалоньером, Цезаря, получившего звание герцога Валентинуа.

Альфонсо Бисельи, играя роль страстного влюблённого мужа, был в курсе всех событий, намереваясь помешать замыслу понтифика. Герцог Бисельи, Санча Арагонская и Асканио Сфорца, задетый лишением части его законных обязанностей, тайно встретились в покоях вице-канцлера.

* * *

– Господа, мы собрались здесь, тайно под покровом ночи, дабы определить наши совместные действия против ненавистного Александра VI, – начал вице-канцлер свою речь.

За столом восседали: герцог Бисельи, Санча Арагонская, архиепископы Остийский, епископ Калахорра, кардинал Адриано Непийский, а также папский секретарь архиепископ Козенцы, почувствовавшие нависший над своими головами «дамоклов меч».

Понтифик намеревался сместить их и продать освободившиеся хлебные места за огромные деньги, столь необходимые для воплощения его дерзких замыслов.

– Папа творит беззаконие и оно не наказуемо. Скоро все мы останемся без родового имущества, которое перейдёт в его личное владение, а мы с вами в лучшем случае останемся нищими, если вообще сумеем сохранить жизнь.

Сфорца умолк, горечь обиды жгло ему грудь, не позволяя говорить долго.

– Достопочтенные отцы церкви и вы, синьора! – обратился Бисельи к священнослужителям и сестре. – Можно пойти двумя путями: первый бескровный – отравить понтифика, а также Цезаря. Хуан Борджиа сейчас в Испании и не представляет реальной угрозы. Второй – поднять Рим, к восставшим присоединяться наши люди. Мои войска готовы выступить в любой момент со стороны Субьяко и поддержать мятеж.

Инициативу подхватил Сфорца:

– Миланское герцогство также нас поддержит. Если вы помните мой сын, Джованни Сфорца, был отвергнут семейством Борджиа.

– Простите, вице-канцлер, – вмешался кардинал Непийский, – но Милан слишком далеко от Рима.

– Я прикажу войскам двигаться к Форли, а затем совместно выступлю с кондотиерри [60] Катерины на Рим. Мы уничтожим Борджиа и его приспешников прямо в логове.

– Может быть, лучше яд, – предположила Санча. – Война повлечёт разрушения и смерть, а мы бы хотели получить не разграбленные земли.

Присутствующие задумались.

– Весьма сложная задача. Пища понтифика тщательно проверяется и пробуется. Да и потом, его цепной пёс Карло Пазолли, как тень следует за ним, – пояснил Сфорца.

– Итак, решено, все склонны к военным действиям, – подытожил герцог Бисельи.

Присутствующие кивнули.

– Остаётся последний нерешённый вопрос: раздел Папского префектората в наших интересах.

У собравшихся заговорщиков вожделенно заблестели глаза.

* * *

Лукреция проснулась посередине ночи, её охватил озноб, хотя в помещении было тепло, а на улицах Рима стоял август. Она повернулась к мужу с намереньем прижаться к нему, но в руки попала только подушка.

Лукреция тихонько позвала, думая, что муж поднялся посреди ночи по каким-либо причинам:

– Альфонсо!

Покои были пусты, ничто не выдавало присутствия герцога. Она накрылась одеялом и попыталась заснуть. Сон навалился, мысли смешались, сознание уплывало в сладостный мир сновидений.

Она почувствовала, как Альфонсо лёг рядом и обнял её.

* * *

Санча Арагонская направлялась к покоям Цезаря. Она добилась своего, и гонфалоньер окончательно потерял голову. Молодая женщина, обладая южным неаполитанским темпераментом, имея за плечами в свои пятнадцать лет богатый любовный опыт, умела доставить удовольствие такому развращённому мужчине как Цезарь Борджиа.

Гонфалоньер ждал любовницу с нетерпением. Она же чуть задержалась, с намерением помучить любовника и воспламенить в нём страстное желание.

Санча подошла к покоям Цезаря, стражи тот час же её пропустили. Мужчина, томимый ожиданием, стоял около камина, ночи были тёплыми, огонь в нём не разводился. Любовникам нравилось предаваться страсти на шкуре леопарда лежащей на полу рядом с ним.

Войдя в покои, Санча ощутила любовный трепет, предвкушая наслаждения, что и говорить, её муж Джоффре был просто невинным младенцем по сравнению с Цезарем.

* * *

Любовники лежали рядом на шкуре леопарда, утомлённые друг другом. Даже в такие минуты Санча не забывала – кто она, и с какой целью соблазнила Борджиа.

Она начала издалека:

– Цезарь, скажи, почему ты сложил священный сан, принял титул графа Валентинуа и чин гонфалоньера? Неужели обязанности священника так тяготили тебя?

– Отнюдь, дорогая Санча. Просто скоро начнутся большие перемены на Папских землях и мне выгоднее быть графом Валентинуа.

– Перемены? – Санча удивлённо вскинула красивые брови.

– Да, carra mia, перемены. Поверь мне, ты о них лишь выиграешь.

– И чем же? – Санча опять приподняла брови.

– Тем, что я люблю тебя и хочу на тебе жениться, – Цезарь привлёк любовницу к себе и страстно поцеловал.