Книга Когда есть ты, страница 28 – Бронуин Джеймсон

— О, Алекс! — Мать положила руку на его локоть и сжала. — Я знаю, почему ты держишь свои чувства в узде. Но ты не похож на него ни капельки.

На его настоящего отца.

— Он был буйный, не умел и не желал сдерживать гнев, а ты сильный, как дед и как мужчина, которого воспитал Чез. Иногда я думаю, у тебя слишком сильная воля, чтобы держать все в себе. — Она снова сжала локоть сына. — Не позволяй разрушать свою жизнь. Если ты ее любишь, тебе нужно сказать о своей любви.

— А если она не захочет слушать?

— Если она твоя женщина, это то, что она ждет от тебя.

К воскресенью Зара хорошенько выспалась и пришла в себя после экзаменов. Обучение имеет свои плюсы, но иногда здорово отдохнуть от цитологии и урологии. Правда, была и другая сторона медали — появилось время на раздумья об Алексе.

Не способная сидеть без дела, она достала свою корзинку для вязания. Последний раз Зара работала спицами зимой, когда вязала шарфы для Тима и мистера Кракоски из квартиры по соседству. Хорошо, что они болели за одну футбольную команду и она могла использовать одни цвета.

Зара достала остатки пряжи, но вдохновение не приходило. Затем ее осенило — ребенок! Экзамены сданы, впереди каникулы, большой перерыв в занятиях, и теперь она может пройтись по магазинам и просветить себя по поводу нужд маленького человечка.

Три часа спустя она чувствовала себя если не просвещенной, то, уж во всяком случае, смущенной. Слава богу, у нее еще хватило ума не отказываться от помощи Алекса! Оказалось, воспитание ребенка — дорогое удовольствие.

Повернув за угол, она стала искать ключи. Она уже наткнулась на них в сумке, когда, выпрямившись, увидела у ворот Алекса.

Сердце подпрыгнуло, и она услышала металлический звук.

— Привет, Зара. — Его голос звучал совсем по-другому. Или ей послышалось? Алекс сделал шаг вперед, и ей показалось, что он собирается ее поцеловать. Но он нагнулся и поднял ключи. — Ты уронила.

На Зару нахлынуло разочарование.

— Что ты тут делаешь?

— Жду тебя.

Она была уверена, что разговор велся так же, как в лучшие времена их романа. Зара нахмурилась.

— Разве ты не уехал в Камеруку?

— Я там был. А сегодня утром решил вернуться в Сидней.

— Встреча с доктором только во вторник.

— Знаю.

— О… — Она стояла на залитой солнечным светом улице и смотрела на него. Как она могла упустить такого мужчину?

Его темные волосы топорщились, будто он постоянно ерошил их, серо-голубые глаза странно сияли. Скулы слегка ввалились, и вряд ли от постоянных улыбок. Ей до дрожи захотелось дотронуться до него.

— Позволь мне взять сумки, — сказал он.

Вот где затаилась опасность. Их руки соприкоснулись.

— Я открою тебе дверь, — продолжил он. Зара последовала за ним через маленькую калитку, затем поднялась до своей двери. Он наклонился, что-то подобрал, затем взглянул через плечо. — Когда ты не открыла дверь, я собрался оставить это.

Прелестный букет цветов. Она не могла разглядеть, какие именно, но все они были яркие, красивые, приветливо кивали головками, когда он сунул их ей в руки.

— Спасибо, — выдавила она, горло ее сжалось. — Они великолепны.

Алекс улыбнулся и дотронулся до ее щеки.

— Ты хорошо сегодня выглядишь, Зара. Отдохнула.

— Не похожа на смерть?

— Напротив, сама жизнь. — Его улыбка сделалась сдержаннее. — Можно мне войти? Мне нужно кое-что сказать тебе.

Теперь он смотрел серьезно и торжественно, и Зара занервничала.

— Что-то не так? Кто-то…

Алекс положил руку ей на плечо, погладил большим пальцем руки ключицу.

— Нет, ничего… — Затем выдохнул, и она осознала, что он тоже нервничает. — Можем мы войти?

— Да, да, конечно. — Она указала на ключи в его руке. — Второй, золотистый.

В квартире он поставил сумку на красную софу и, когда она заговорила о чае, снова положил руку ей на плечо и заглянул в золотистые глаза.

— Если тебе не нужна чашка чая, то я бы хотел, чтобы ты меня выслушала. — Если он не скажет это сейчас, они опять начнут спорить и поссорятся. — Я думал о нас, о нашей последней встрече, о словах, произнесенных и непроизнесенных. Я все сделал неправильно, Зара.

Девушка облизнула губы, но ничего не сказала. Алекс увидел, как у нее на шее бьется жилка, и нежно прижал ее пальцем.

— Что мне следовало сказать… что я хотел сказать… что, думаю, тебе нужно, чтобы я сказал…

— Да! — подтолкнула она.

В ее голосу звучало что-то похожее на надежду. В глубине глаз таилось нечто особенное, что делало его сильным, смелым и уверенным в правильности своего пути. Он взял ее руку и опустился на колено.

— Зара Ловетт, я хочу, чтобы ты была моей женой. Не потому, что ты собираешься стать матерью моего ребенка, не потому, что я с ума схожу от волнений за тебя — ты больна, а я не могу помочь. И не потому, что я хочу видеть тебя в своей кровати каждую ночь, и не потому, что ты обязана научить меня ловить форель. — Он пальцем погладил ее ладонь и крепче сжал кисть. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой потому, что я люблю тебя и хочу провести свою жизнь рядом с тобой. Ты выйдешь за меня замуж, Зара?

Она долго молчала, лишь облизывала губы и глубоко дышала. Сердце вытанцовывало сумасшедший танец.

Можно ли ему доверять? Его голос звучит искренне, но не сети ли расставлены так ловко? Он ушел, вспомнил, что она говорила ему о браке, и решил обойти ее с другой стороны?

— Ты видишь, я на коленях. Пожалуйста, умоляю, скажи «да».

Он тянул Зару за руку, и она опустилась вниз.

— Как это может получиться, Алекс? Я не знаю…

— Получится, — горячо убеждал он. — Если мы очень захотим.

— Но есть вещи, которые ты обо мне не знаешь.

— Ты храпишь? Милая, я знаю. Я уже спал с тобой.

Она кулачком слегка толкнула его в плечо, Алекс поймал руку и поцеловал каждый суставчик, один за другим. Безотказный способ.

— Есть секрет о Сюзанне? — спросил он. — О твоем отце?

Ее глаза округлились.

— Ты знал? Откуда?

— Я не был уверен до настоящего момента.

— Ты догадался? — Голос взлетел на октаву. — Как?

— Приблизительный подсчет. Я сказал тебе, что симпатизировал бы твоей сестре. — Он улыбнулся. — Так и есть. Она представила нас друг другу окольным путем.

Зара растерянно смотрела на него.

— И, пожалуйста, не говори ничего о своей маме и отце или о причине скандалов. Если ты выйдешь за меня, ты станешь моей женой. А репортеры могут говорить, что захотят. Их слова не изменят факта моей любви к тебе.