Онлайн книга «Рыжее пророчество»
|
– Ты! – обвиняющим голосом заявила она, бесцеремонно указывая на меня пальцем. – Нет, не я! – тут же отозвался я и чуть не откусил себе болтливый язык. – Нет, ты! – продолжила гнуть свое Сантана. – Все равно не я! – Такие наглые, бесстыжие голубые глаза только у тебя! – Не только, – как мог, парировал я. – Тогда кто же ты есть? – Кот, – пожал я плечами, – простой говорящий кот. – Простой говорящий крылатый кот, – поправила меня бывшая правительница Кипеж-града. – А вот личной жизни моей мамочки прошу не касаться. Не твое дело, с кем она шашни крутила! – огрызнулся я из последних сил. Сантана задумчиво прошлась по горнице. Наконец ее лицо засияло, и она резко обернулась ко мне: – Если ты не Даромир, то повторяй за мной: Серафима – старая карга. – Легко, Серафима… эй, чего ты говоришь?! – возмутился я. – Никакая она не карга, а что касается возраста, так вы ровесницы. Настало время второй раз кусать свой собственный язык. Надо же на такой ерунде проколоться! Сантана радостно потерла руки и выразительно посмотрела на меня. Честно говоря, от этого взгляда мне стало как-то неуютно. Уж очень выразительный он был, причем ничего приятного для себя я там не обнаружил. – Так, значит, ты… – словно не веря своему счастью, протянула княгиня. – Слушай, а у меня что, действительно такие особенные глаза? – поинтересовался я, стараясь перевести общение исключительно в мирное русло. – Да уж, глазенки у тебя – ни за собачьей, ни за кошачьей, ни за какой другой шкурой не скроешься, – спокойно ответила ведьма. – Что, опять во что-то вляпался? – Че сразу вляпался-то? – взвился я. – Так, вступил самую малость. – Ага, малость, – хмыкнула Сантана. – Появляешься в лесной чащобе в образе клокастого, блохастого, крылатого кота, с каким-то иноземным артефактом на шее, да к тому же лишенный возможности колдовать. Нет, Даромир, именно вляпался, причем по уши. Такой аргументации сложно было возразить, впрочем, я и не пытался. – Ты того, извини, – бросил я. – Я тут у тебя перекусил слегка без спросу. – Ага, это в твоем стиле – явиться без приглашения и умять все, что есть в доме. Сантана, воспользовавшись тем, что я отвлекся на безобидный разговор, метнулась ко мне и молниеносным движением схватила меня за шкирку. Бессильная злоба, замешенная на крутой обиде, захлестнула меня от кончика ушей до кончика хвоста. И что это за жизнь у меня, так и норовят несчастного котейку обидеть. Сначала Азнавур, потом рысь с волками, а теперь эта ведьма. Впрочем, долго обижаться мне не пришлось – ведьма сунула мне под нос какую-то дурно пахнущую траву, и я провалился в нервный и тревожный сон. * * * Не могу сказать, что пробуждение было таким уж приятным. Мало того что голова трещала, как старая сосна во время сильного ветра, так еще оказалось, что лапы мои прочно связаны, а сам я лежу в центре стола на огромной разделочной доске. Крылья также оказались нейтрализованы: с помощью все той же веревки их намертво примотали ко мне. На огне в печке кипело вонючее варево, вокруг него суетилась Сантана, напевая себе под нос какую-то веселую песенку. Настроение у ведьмы было замечательным. – Ну и горазд ты спать, – веселым тоном бросила она, – у меня уже почти все готово, а ты дрыхнешь. Без тебя главного блюда не получится, ты у нас будешь основной его составляющей. – С удовольствием перекушу на дорожку, я вообще соскучился по домашней пище. Сантана одарила меня колючим взглядом и даже улыбнулась уголками губ: – Ты все шутишь? – А что мне еще остается? – удивился я. – К тому же я уверен, что смогу убедить тебя не делать роковой ошибки и не лишать мира такого совершенно уникального индивидуума, как я. – Не удастся, можешь не стараться. А я поквитаюсь за давнюю обиду, нанесенную мне твоей кормилицей. Думаешь, она сильно будет горевать, когда узнает, что ее выкормыш пошел в мелко наструганном виде на колдовское зелье? В который раз за последнее время мне пришлось покрыться холодным потом. Помнится, один ученый муж говорил, что кошки не потеют, так я вам хочу заметить: он оказался бессовестным вруном! Но расслабиться и запаниковать было непростительной роскошью. В данной ситуации меня мог спасти только язык, благо здесь, в глуши, Сантана наверняка соскучилась по стоящему собеседнику. Ежи да белки не в счет, что у них за интересы– размножение да питание, никакого разнообразия. Я же мог предложить ведьме весь спектр человеческих эмоций. Еще бы, ведь на кону была моя жизнь! Одна только беда: она наверняка почувствует ложь, ведьма, она и в глухом лесу ведьма. Причем если Сантана поймет, что я вру, исправить ситуацию уже будет невозможно. Шанс убедить ее, чтобы она меня отпустила, будет только один, право на ошибку отсутствует. А раз так, тогда главное – настроить себя говорить только правду, правду и ничего, кроме правды. Некоторое время я так понастраивался, потом прислушался к своим ощущениям, остался ими доволен и только после этого с чистым сердцем заговорил: – Сантана, не дури, – не шибко оригинально начал я, – это же ваши разборки, меня в них не впутывай. В ваш потрепанный жизнью любовный треугольник я не лезу. Вспомни, в прошлую историю ты ведь сама меня втравила. По большому счету лично у меня к тебе никаких претензий нет. А ежели у тебя к Симочке какие вопросы накопились, так сын за кормилицу не в ответе. – В ответе, – буркнула Сантана, не прекращая своих мрачноватых приготовлений. – Ты весь в нее, даром что не родной. Да и Серогорово влияние налицо. Может, ты сам того и не ведаешь, но ты здорово похож на него в молодости. Тем более не смогу отказать себе в таком удовольствии. После этих слов Сантана принялась точить жуткого вида нож. Так, не получилось в лоб, попробуем зайти с другой стороны. Эх, был бы на ее месте обычный человек, давно бы уже уболтал его до полусмерти. Все-таки искусство дипломатии без вранья лишается всех своих самых действенных инструментов. Но даже в такой безрадостной ситуации у меня заготовлено несколько совершенно правдивых и достаточно приятных для оппонента слов. – А между прочим, я тебя всегда ценил как женщину. – Что? – резко повернулась ко мне Сантана, уверенная, что я над ней издеваюсь. – В смысле как красивую женщину, – поправился я. – Причем заметь, без всякого любовного зелья. А уж что касается твоего шрама… Вот знаю, что зря затронул эту скользкую тему, а остановиться уже не могу. Настроился я, видно, на славу, и эта самая правда из меня так и перла. – Замолчи! – взвилась бывшая княгиня. |