Книга Голоса лета, страница 29 – Розамунда Пилчер

Лора оделась, спустилась и пошла на голоса, доносившиеся из кухни, где увидела Еву в переднике, что-то помешивавшую на плите фирмы «Ага», и старушку, которая, сидя за столом, лущила горох. При появлении Лоры обе женщины оторвались от своих занятий и посмотрели на нее.

— Простите, что я так поздно.

— Ничего, ты должна была выспаться. Алек нормально уехал?

— Да, где-то без четверти шесть.

— Лора, познакомься: это Мэй. Ты вчера ее не видела. Мэй живет с нами.

Лора и Мэй обменялись рукопожатием. Рука Мэй, пораженная артритом, была холодной от гороха.

— Здравствуйте.

— Рада знакомству, — поприветствовала ее Мэй и вновь занялась лущением гороха.

— Давайте помогу чем-нибудь?

— Не надо. Ты должна отдыхать.

— Я не могу сидеть сложа руки или слоняться без дела.

— В таком случае… — Ева отошла от плиты к одному из кухонных шкафов и, нагнувшись, достала миску: — Собери-ка на вечер еще малины.

— Где она растет?

— Я покажу.

Вместе с Лорой Ева вышла во двор и показала на калитку, ведущую в огород.

— Малинник в дальнем конце, под сеткой, чтобы птицы не поклевали. Если увидишь, что кто-то собирает там горох, это Друзилла. Я ей разрешила.

— А кто это — Друзилла?

— Она живет здесь, в том домике. Играет на флейте. У нее есть малыш, его зовут Джошуа. Надеюсь, он тоже там с ней. Она чудаковатая на вид, но абсолютно безобидная.

Огород был очень старый; грядки, одну от другой, аккуратно отделяли деревянные бортики. В замкнутом пространстве — огород был обнесен стенами — было жарко и душно, ни ветерка. Пахло древесиной, мятой, тимьяном, свежевскопанной землей. Лора пошла по дорожке, в конце которой стояла огромная старомодная детская коляска. В ней сидел крупный малыш. Смуглый, как прожаренные зерна кофе, он был без головного убора и вообще без всякой одежды. Рядом его мать, наполовину скрытая за зелеными кустами, собирала горох.

Лора остановилась, любуясь малышом. Потревоженная ее появлением, Друзилла подняла голову и посмотрела на Лору поверх решетки, увитой стеблями гороха. Их взгляды встретились.

— Привет, — поздоровалась Лора.

— Привет. — Друзилла поставила корзину на землю и подошла к Лоре поболтать. Сложив на груди руки, она плечом прислонилась к одному из шестов.

— Чудный малыш.

— Его зовут Джошуа.

— Знаю. Ева сказала. Я — Лора Хаверсток.

— А я — Друзилла.

Выговор выдавал в ней уроженку севера Англии, что Лору немало удивило, потому что внешность у Друзиллы была экзотическая. Маленькая, хрупкая женщина — даже не верилось, что упитанного Джошуа вскормили столь худосочные корни, — со светлыми глазами и пышной копной непослушных волос цвета пакли, которые, казалось, сроду не знали ножниц. Пытаясь хоть как-то пригладить их, Друзилла перевязала голову плетеным шнуром, над которым ее волосы раздувались, как полиэтиленовая купальная шапочка, а ниже, густые, сухие и кудрявые, торчали в разные стороны.

Наряд ее был не более традиционен, чем прическа. Трикотажная сорочка с низким вырезом, скрывавшая ее плоскую, как у ребенка, грудь; сверху, несмотря на жару, бархатный пиджак, кое-где изъеденный молью; широкая длинная юбка из плотного хлопка почти до щиколоток; ступни голые и грязные.

Эксцентричный наряд Друзиллы дополняли украшения: сережка с синими камнями, свисающая с одного уха; на шее — нитка бус и пара серебряных цепочек; на тонких запястьях позвякивают браслеты; удивительно изящные пальцы унизаны кольцами. Лора без труда представила, как Друзилла играет на флейте.

— Ева сказала, что ты здесь. Она послала меня за малиной.

— Это там. Ты приехала вчера вечером, да?

— Верно.

— Надолго?

— Дней на десять, наверное.

— Ева говорила, ты не совсем здорова.

— Пару дней лежала в больнице. Ничего серьезного.

— Здесь ты быстро поправишься. Тут спокойно. Аура хорошая. Ты не находишь? Согласна, что здесь хорошая аура?

Лора сказала, что да, аура здесь хорошая. Она действительно так считала.

— А Ева милейшая женщина. Чудесная. Одолжила мне эту коляску для Джоша, у меня ведь своей нет. Раньше таскала его в старой коробке из-под продуктов, а он тяжеленный. С коляской гораздо сподручнее.

— Конечно.

— Ладно. — Друзилла выпрямилась, отошла от шеста. — Пойду дальше собирать. У нас на обед сегодня горох, верно, утенок? Горох с макаронами. Любимое блюдо Джоша. Еще увидимся.

— Надеюсь.

Друзилла снова исчезла в листве, а Лора с миской в руках пошла искать малинник.

После обеда они лежали в саду в шезлонгах, которые Ева поставила в крапчатой тени тутового дерева, — на солнце сидеть было слишком жарко. Джеральд отправился в Фалмут на какую-то встречу, связанную с яхт-клубом, а Мэй, после того как посуда была вымыта, удалилась в свои покои на верхнем этаже.

— Можно поехать на пляж, — спустя некоторое время предложила Ева, но потом они обе пришли к выводу, что погода слишком знойная и им совсем не хочется садиться в машину и куда-то ехать даже ради того, чтобы искупаться в море. Они решили довольствоваться отдыхом в саду, где находиться было приятно: благоухали розы, в листве щебетали птицы.

Ева взяла с собой кусок гобеленовой ткани и, ловко орудуя иголкой с ниткой, шила чехол на стул. Лора блаженствовала в безделье, наблюдая за Люси. Та, маленький бурый комочек с загнутым крючком хвостом, радостно обнюхивала бордюры и кустарники в поисках кроликов. Наконец это занятие ей наскучило, и она, перебежав газон, резво запрыгнула хозяйке на колени. Лора стала поглаживать ее бархатистую на ощупь теплую шерстку.

— Прелестное существо, — сказала Ева. — И такая воспитанная. Давно она у тебя?

— Три года. Она жила со мной в Фулеме, ходила со мной на работу, спала под моим рабочим столом. Она привыкла хорошо себя вести.

— Я даже не знаю, чем ты занималась до того, как вышла замуж за Алека.

— Работала в издательстве. Пятнадцать лет. Многие, вероятно, сочтут, что я безынициативная, раз просидела на одном месте так долго, но я была там счастлива, дослужилась до редактора.

— Почему безынициативная?

— Ну, не знаю… Другие девушки гораздо предприимчивее, в авантюры всякие пускаются… Например, устраиваются поварами на яхты или автостопом добираются до Австралии. А я никогда особо предприимчивой не была.

Они умолкли. Было очень тепло, даже в тени дерева. Лора смежила веки.

— А я вот начала чехлы шить на стулья в столовой. Пока сделала только два, осталось восемь. Если буду работать такими темпами, до самой смерти не закончу.