Книга Рукопашная с купидоном, страница 36 – Галина Куликова

— Да уж… — пробормотала Лайма. — А она принесла для вас целый альбом. Она ведь любила фотографировать, у нее детских снимков целый воз. Как же вы обошлись?

— Пришлось довольствоваться собственным архивом, — пожал плечами Государев. — Я ей звонил-звонил вечером, но без толку.

— А она не вернулась домой, — сказала Лайма и посмотрела на него внимательно.

— Господи… Вы что, намекаете, что, если бы я приехал, с ней бы ничего не случилось?!

Государев наконец выбил огонек и пустил струю дыма в сторону, скривив набок рот.

— Я не намекаю, — успокоила его Лайма. — Как можно вас обвинять, вы что? Кстати, а почему вы договорились встретиться на остановке? А не в кафе каком-нибудь?

— Это все Соня! — обиженно воскликнул Государев. — В пятницу она собиралась на свидание и вырвать часик для меня отказалась наотрез. Я в ее планы не вписывался никак.

Лайма напряглась. Как бы заставить этого типа припомнить все в точности, слово в слово? Прошло не так уж много времени, кроме того, Сонины слова его задели.

— Она сама сказала, что собирается на свидание? — безразличным тоном спросила она, делая первый осторожный глоток кофе.

Кофе оказался вкусным, густым и горьким, и ей было жалко выпить его одним махом — хотя чашка была просто игрушечная. Аромат от него шел волшебный.

— Ну да. — Государев энергично кивнул головой. — Она так и сказала накануне, когда я ей позвонил. У меня, мол, завтра вечером свидание с потрясающим мужиком. А ты, говорит, совершенно не вписываешься в мой график со своими дурацкими фотографиями. Юмористка.

Вот так-так! Свидание с потрясающим мужиком… Что-то не верится, чтобы Соня назвала Возницына «потрясающим мужиком». Таким он был для нее больше года назад, когда их отношения только начинались. Глупо было бы думать, что старые чувства к ней вернулись. После всего, что между ними произошло, после того, как Соня скрыла от Сергея рождение Петьки…

— А она не говорила, что это за потрясающий мужик? Новый знакомый или старый друг? Может быть, имя называла? Ну… Обмолвилась случайно.

— Ни слова больше не сказала, — Государев пронес сигарету над пепельницей, уронив в нее высокий столбик пепла. Курил он красиво, сигарету постоянно вертел в пальцах, приковывая внимание к своим рукам. — Мы просто обсудили время и место встречи. Это я согласился подстроиться под нее, понимаете? Не она под меня, а я под нее.

— Понимаю, — вздохнула Лайма. — А вы случайно не проезжали мимо той станции метро еще раз? Тем же вечером, но позже?

— Нет, — покачал головой Государев. — Не знаю, к чему вы клоните, но я сидел в звукозаписывающей студии, и там была еще куча народу.

— Я ни к чему не клоню, — успокоила его Лайма. — Просто пытаюсь найти людей, которые могли видеть, с кем Соня встречалась в ту пятницу. Кстати, — оживилась она. — Свидание с тем потрясающим парнем должно было состояться у метро, да? Почему она велела вам подъехать именно туда?

Государев глубоко затянулся и, пыхнув в нее дорогим дымом, пожал плечами:

— Не знаю, почему. Возможно, она собиралась ехать на свое свидание как раз на метро. А может, и нет. Не могу сказать.

Больше Лайма от него ничего путного не добилась. В последний момент она вспомнила про желтый шарфик и спросила, не видел ли он когда-нибудь на ней такую вещь.

— Шарфик? — Государев наморщил высокий лоб. — Не помню. Да мы и встречались с ней последний раз сто лет назад. В гости друг к другу не ходим, а случайно столкнуться нам просто негде.

— Понятно, — кивнула Лайма. — У вас разные тусовки.

— Вот-вот! — расцвел артист и тут же снова нахмурился:

— Может, надо что-нибудь? Ну… Не знаю. Назначить вознаграждение за сведения о Сонином местонахождении? Это ведь иногда помогает?

— Помогает, — кивнула Лайма. — Вы обдумайте этот вопрос и позвоните мне, ладно?

Она нацарапала для него номер своего мобильного телефона. Артист сказал на прощание:

— Я бы вас подвез, но мой ужин еще не готов… Я так голоден, что просто в глазах темно.

— Да что вы, что вы! — замахала руками Лайма. — Кстати, а вы сами водите машину?

— Сам, — гордо ответил Государев. — С шоферами я не уживаюсь. Если уж совсем устаю, вызываю такси.

— У меня старенькая «девятка», — вздохнула Лайма, втайне рассчитывая на ответную откровенность. — Еле-еле дышит. Пришлось в ремонт отдать, масло потекло.

— Я свою «девятку» давно продал. Взял себе недавно крутую иномарку, вы же понимаете — положение обязывает. Каждая собака смотрит: а на чем это у нас Государев ездит? Люди такие любопытные, прямо как белки! Верите ли — их интересует даже марка моего холодильника, что уж там говорить об автомобиле!

Лайма полюбопытствовала, какого цвета иномарка, и Государев сообщил, что черного. Вопрос был задан просто так, на всякий случай. Потому что из головы у нее не шли слова Сониной соседки Поли. О том, что Соню, возможно, поджидала большая белая машина с тонированными стеклами. В автомобилях Поля совсем не разбиралась и даже показать на фотографиях из автожурнала похожую машину не смогла.

Выбравшись из ресторана. Лайма немедленно позвонила Любе Жуковой, чтобы поделиться новостями.

— Петька все орет? — сочувственно спросила она.

— Ты себе не представляешь! — ответила Люба. — Я замучилась так, как будто вагоны разгружала. Ношу его на руках, а он с каждым днем все тяжелее и тяжелее делается. Мне кажется, мои дети так быстро не росли.

— Люба, я чувствую себя свиньей, — призналась Лайма. — Это я должна сейчас сидеть с Петькой!

— Не ты должна, а Соня, — возразила та. — Родная мать.

Лайма рассказала ей о встрече с Государевым так подробно, как только могла.

— Думаешь, он не врет? — спросила Люба. — Наверное, ты бы почувствовала, да?

— Понимаешь, он постоянно играет на публику. Пойди разбери — врет или нет. Не знаю. Даже если врет — как его разоблачить? После нас с Болотовым только соседка Поля столкнулась с Кисличенко возле метро. С тех пор о ней ни слуху ни духу.

— Прямо хоть объявление в газету давай, — вздохнула Люба. — Кто видел женщину, соответствующую описанию, там-то и тогда-то, просьба обратиться к нам.

— Государев предложил назначить вознаграждение за любые сведения о Соне, — вспомнила Лайма. — Хорошо бы, не передумал. Вдруг это поможет?

— Вознаграждение? По телевизору объявят? Да мы захлебнемся в звонках! Нам с тобой такого понарасскажут!

— Одно я могу пообещать тебе твердо, — решительно закончила Лайма. — То, что я завтра встречусь с Возницыным и все ему расскажу про Петьку. Он сам должен решить — нужен ему ребенок или нет. Если нужен, пусть проходит тесты на отцовство и тоже впрягается в этот воз. А если не нужен, мы хоть рассчитывать на него не будем.