Книга Первая любовь, страница 4 – Вероник Олми

И однажды она ему скажет: „Хватит, я прождала столько времени, сегодня вечером ты откроешь ей правду и вы расстанетесь!“ И дальше все положенные драмы и патетические ультиматумы… Интересно, была у Марка любовница? Ему есть в чем себя упрекнуть? На меня он не нападал, он в самом деле волновался и пил виски, как сказал. Целый час пил виски, сидя у телефона.

Потный толстяк смотрел на меня, слегка улыбаясь, разглядывал без стеснения, с любопытством. Я натянула на колени платье, убрала ноги под стул и поспешно допила кофе. Толстяк провел рукой за ухом, достал сигарету, нацелил сперва на меня, потом положил на раскрытую ладонь, и она исчезла. Жалкий тип… Фокус мне напомнил дни рождения в обществе кузенов, их потуги на остроумие. Тип достал из кармана монетку, накрыл ее стаканом, стакан накрыл салфеткой, этот трюк я тоже знаю — акабри-акабра, и монетка должна исчезнуть. Тип с хитрой улыбкой приподнял салфетку, и я не увидела стакана. Я слегка кивнула ему, поздравляя с успехом, встала и пошла к двери. А к нему подошла женщина, я узнала ее. Барменша. Видно, у нее закончился рабочий день. Он тоже встал и зашептал ей что-то на ухо, она слушала, глядя на меня.

Я вышла.

Душно, парко. Молодые испанцы жевали бутерброды, привалившись к капоту своей машины и включив на полную мощь по радио рэп. Немного поодаль от них ужинало другое семейство, из соседней машины лаяла собака, в сторонке курили шоферы-дальнобойщики, развлекая друг друга анекдотами.

Я садилась в машину, когда ко мне подошла барменша. Вернее, подбежала, потому что боялась меня упустить.

— Я что-то забыла? — осведомилась я.

Ей пришлось сперва отдышаться, она постояла, крепко упираясь руками в бока, словно собираясь с силами, и сказала:

— Мой муж вам передает. Говорит, вы правы.

— Простите, не поняла…

— Вы можете не поверить, но он маг…

— Я заметила.

— Он читает мысли.

— Очень рада.

Я поторопилась открыть дверцу и проскользнула в машину. Барменша задержала дверцу и повторила:

— Вы правы. Он попросил меня вам передать: вы правы.

Я пристально на нее посмотрела. Не первой молодости. Сколько времени она работает на автостраде? Была ночь, когда она не могла заснуть, потому что наутро предстоял разговор о поступлении на работу, она должна была говорить с сухим человечком в черном, страдающим нервным тиком. Он не был к ней добр, пытался довести до слез, но она не поддалась и получила место. Человечек ее горячо поздравил и пожал руку, объяснил, что проверял ее на стойкость, клиентура не из легких, здесь она всякого навидается, на таком месте ей ко всему нужно быть готовой, и вообще, не свободна ли она этим вечером?

— Спасибо вам, — сказала я.

— Не за что. Рада помочь, если есть возможность.

Мне показалось, что она еще чего-то ждет от меня. Может быть, денег? Трюк, однако, несложный. Я заказала всего-навсего кофе, тип разглядывал меня без всякого стеснения, а потом сказал фразу, которую говорит всем подряд: „Вы правы“, — желая положить в карман чаевые. Есть фразы, которые всегда ко двору: „Любите друг друга“, „Счастье не за горами“, „Вы правы“. Мне захотелось с милой улыбкой вывести ее на чистую воду.

— А что еще прочитал у меня в мыслях ваш муж?

На лице у нее отразилось недоумение, и она оглядела парковку, ища его взглядом.

— Он вам что, не сказал? — удивленно спросила я.

— Сказал и просил не говорить вам.

Так и есть. Мелкое вымогательство. Я хлопнула дверцей и заперлась изнутри. Барменша выглядела расстроенной, и это самое меньшее, что можно было сказать. На миг у меня возникло опасение, уж не из тех ли отвратных субчиков ее муж, что может и поколотить, если она вернется с пустыми руками. Я немного опустила стекло.

— Вы, кажется, огорчились. Есть причина?

Она еще раз обвела взглядом стоянку и шепнула:

— Езжайте туда потихоньку.

— Куда?

Она посмотрела на меня так, словно я самая тупая кретинка из всех, что попадались ей на этой автостраде, где можно встретить идиотов со всего света. Минуту поколебавшись, она прошипела, явно испытывая ко мне ненависть, ведь я вынуждала ее врать мужу:

— Куда-куда? В Италию!

И прежде чем я успела хоть что-то ответить, убежала прочь.

Я тоже рванула с места.

Спать расхотелось. Первый раз в жизни я ехала ночью, и на темноту мне было наплевать. Я включила радио. Франс Галь шептала: „Конечно, и теперь смеемся мы, как дети, глупым шуткам… Но не так, как встарь..“

Я невольно перевела дух и села поудобнее. Мне было на удивление хорошо.

Впервые подумала: отлично, что девочки ушли из дома. Почувствовала себя молодой и легкой, будто не ходила трижды с животом. Вообразили тоже! Раз называете меня мамой, по-вашему, я была мамой всегда? Вы, что ли, меня окрестили и произвели на свет? „Я сделал тебя матерью“, — напоминал Марк, если я забывалась в пылу ссоры. И кого мне за это благодарить? Его или все-таки дочек, слушающих со снисходительными улыбками, стоило вспомнить что-то из тех времен, „когда мне было столько же, сколько сейчас вам“? Обычно они ласково и осторожно повторяют: „Знаем, знаем, мама…“, словно пытаются успокоить больную, у которой из-за высокой температуры начался бред. Полно, лапочки, ничего вы не знаете. Вы пришли в мир, полный стариков: ваши родители, дяди и тети, соседи, учителя, продавцы, врачи, не говоря уж о дедушках, бабушках, родных и неродных, которым нужно уступать место в автобусах. Но бывают мгновения, когда вдруг ощущаешь себя легкой, неподвластной старости, что таится внутри каждого с момента рождения. Появляясь на свет, мы не сильно отличаемся от тех, кто нас здесь ожидает. Хотя это не очевидно. Если бы вы знали, до чего уныло и неизбежно будущее! Если бы вы знали, сколько у вас впереди очередей в супермаркете, несправедливых начальников, неоплаченных счетов, бессонных ночей, ранящих слов, друзей-преда-телей, детей-отступников, несчастных случаев, неизбежных войн и резни по телевизору, соседей, что шумят за стеной. Сегодняшний вечер — вечер пробега по автостраде. Стемнело, вокруг никаких пейзажей, в сумке нет телефона, на дороге — прохожих, в багажнике — чемодана, рядом не дремлет собака, нет записки в пустом кармане, нет ничего.

Магу, который счел, что я правильно сделала, что поехала в Италию, трудно было ошибиться — на шоссе А6 никто бы мне не пожелал счастливого пути в Брюссель. Мошенники изучают не только психологию, но и логику.

Однако к двум часам ночи, когда я подъезжала к Лиону, усталость дала себя знать. Я поняла, что засыпаю. Отяжелела и побаливала голова. Неподалеку от Шалона я притормозила у гостиницы „Формула-1“.

Лампы дневного света ярко освещали холл в серых тонах, на ресепшене вместо дежурного автомат, я сунула в него свою синюю карту и получила номер и магнитную карточку вместо ключа. Подумала, что ад похож на эту гостиницу без дежурного, он наверняка тоже находится на обочине дороги, доступен всегда и для всех, безличен, безобразен, ярко освещен. Но в номере мне было приятно избавиться наконец от грации, чулок, платья, высоких каблуков, долго-долго стоять под теплым душем и наконец-то вытянуться на чистых простынях. Я счастливо улыбнулась и соскользнула в сон без сновидений.