Книга Три метра над небом. Я хочу тебя, страница 10 – Федерико Моччиа

— А ты реальный…

— С каких это пор ты так выражаешься?

— Я записался в спортзал.

— Ушам своим не верю. Давно пора! Ты же всегда мне зудел: да ты время тратишь в спортзале, да какая разница, какая у тебя фигура и так далее… А теперь что?

— Это Фабиола меня уговорила.

— Ну вот, видишь! Фабиола мне уже нравится.

— Она говорит, что я много сижу, и что мужчина к тридцати трем годам должен быть в полной форме.

— К тридцати трем годам?

— Она так говорит.

— Так ты мог два года еще жить совершенно спокойно.

— Я не хотел подчиняться правилам.

— Фабиола молодец, — я направляюсь в ванную — И куда ты записался?

— В «Roman Sport Center».

Пауза. Я снова появляюсь в дверях.

— Это тоже решила Фабиола?

— Нет, — он гордо улыбается, довольней своим выбором. — Я… ну… в общем, по правде говоря, она уже давно туда ходит.

— А, вот в чем дело…

Возвращаюсь в ванную и закрываю за собой дверь. Невероятно. Нет ничего хуже, чем ходить в спортзал со своей собственной девушкой. Вот ты лежишь под штангой и посматриваешь, кто там к ней подошел, что ей говорят, какой-нибудь лох начнет показывать ей, как надо правильно делать движение… и что там она делает, и как она отвечает… Ужас. Я часто таких вижу. После каждого снаряда — поцелуй. А в конце тренировки — один и тот же вопрос: «Что будем делать вечером?»

Потому что, если вы пара, у вас уже все расписано. Это же ясно, а иначе какая же вы пара? Во дают… А вот если ты «одиночка», тогда «Roman Sport» — это то, что надо. Мускулы сами собой работают за двоих, они должны показать себя в лучшем виде. Тренажеры и штанги только делают вид, что работают; на самом деле они молча наблюдают, как у них на глазах заводятся вполне предсказуемые знакомства. Да-да, потому что, сойдя с очередного тренажера, ребята и девушки оценивающе смотрят друг на друга, обмениваются улыбками и начинают говорить ни о чем. Чем занимаешься, где был вчера, куда сегодня можно сходить, какие планы на вечер, что завтра делаешь, сколько денег у тебя есть; короче, стоит ли заводить с тобой роман.

Включаю душ и встаю под холодную струю. Упираюсь руками в стенку и давлю на нее изо всех сил. Мышцы на плечах напрягаются, вода стала теплее. Откидываю голову назад, рот полуоткрыт… И тут вода меняет направление. Бурный поток несется в глаза, извиваясь и скатываясь с носа и попадая в рот, — на зубы и язык. Я выплевываю ее, делаю вдох. Мой брат. Мой брат ходит в «Roman Sport Center». Мой брат со своей новой «Ауди 4». Мой брат со своей женщиной. Мой брат ходит вместе с ней в спортзал, и, обмениваясь шуточками, они решают, чем займутся вечером. Теперь все ясно. Он — как отец, вылитый его портрет. Чем старше он становится, тем точнее становится копия. Я же, как и прежде, маячу бледной тенью в углу. Хотел бы я знать, кто это стибрил проявитель, когда пришла моя очередь проявляться. Выхожу из душа. Накидываю халат, вытираю волосы полотенцем: тем самым, синим. Сильно вытираю волосы: они совсем короткие и быстро высыхают. Оставляю полотенце на голове и иду в комнату. Паоло замечает меня.

— Поразительно, как ты похож на маму. Позвони ей, она будет счастлива.

— Ладно, попозже, — сегодня у меня нет настроения дарить счастье кому бы то ни было.

Из коридора доносится бряцание ключей, открывающих замок в двери. Раффаэлла оборачивается.

— А! Вот и Клаудио!

Дверь медленно открывается. Но нет, на пороге появляется Баби. Во всей своей новой красе. Раффаэлла бежит ей навстречу.

— Что ты сделала?

— В смысле?

— Во-первых, ты поздно пришла, а во-вторых — постриглась!

— О Боже, мама, ты меня напугала! Я Бог знает что подумала! Да, я сегодня утром подстригла волосы. Идет мне? Артур, который меня стриг, сказал, что так я выгляжу гораздо старше.

— Да… но мы все так любили твои длинные волосы!

— Мама, ну их ведь всего лишь немного укоротили, — улыбается Баби, — так я и знала, что ты это скажешь. Смотри… — она открывает сумочку «Furla» и вынимает оттуда три фотографии. — Вот, я специально сделала пробы. Ну и как? Разве так не лучше?

Раффаэлла смотрит на фотографии. Потом улыбается, довольная дочкой, ее новой прической и всем остальным, что есть на этих фото. Но ей не хочется выглядеть побежденной. Она хочет, чтобы с ней считались. Особенно в таких важных делах.

— Да, так тебе хорошо. Но первый вариант мне кажется лучше… вот этот, с длинными волосами.

— Ну ладно тебе, не усложняй! Скоро они снова вырастут. Я даже пришла сегодня пораньше, ведь мы идем к Манджили, не так ли?

— Нет, я перенесла это на следующую неделю.

— Ну мама, что ж ты меня не предупредила! А я-то спешила, потому что мы должны были ехать к нему… Трудно было позвонить, что ли?

— Я никогда не звоню по пустякам.

— Знаю, но я столько вещей отменила из-за этого!

Баби вздыхает и кладет руки на пояс. Когда она теряет терпение, она становится похожей на маленькую девочку. Не хватало только еще ножкой топнуть.

— Баби, да ладно тебе, к Манджили мы поедем на следующей неделе.

— Но не позже! Я хочу быть уверена в этом Манджили, мы его никогда не пробовали. И его никто не знает.

— Да он даже для Ватикана организовывает ужины.

— Я знаю, но они там, в Ватикане, вообще никуда не выходят, им все равно, что есть! Откуда им знать — вкусно или нет их кормят в монастырях!

— Баби, ну что ты говоришь! Вот увидишь: все будет хорошо, — Раффаэлла пытается ее успокоить. — Это же просто ужин…

— Да, но это же мой ужин и для меня он важен! И мне недостаточно того, что это не последний ужин перед концом света, я хочу, чтобы он был необыкновенным!

Говоря это, Баби уходит в свою комнату, громко захлопнув за собой дверь. Раффаэлла пожимает плечами. Конечно, в такой ситуации нервы взвинчены. Именно в этот момент дверь открывается и входит Клаудио.

— Я пришел, солнышко!

— Наконец-то. Где ты пропадал?

Клаудио поспешно целует ее в губы.

— Извини, мне надо было проверить документы в офисе.

Не сознаваться же в том, что ты все это время слушал рассказ про разные опции, расход топлива и фантастические скидки при покупке «Z4». И не только это. Еще ты узнал смехотворную продажную цену своего «мерса».

— Переодень рубашку и надень другой галстук. Побыстрее. Я все тебе положила на кровати.

— Прости, а мы разве не едем посмотреть кейтеринг [6] моего друга Манджили? Зачем переодеваться?