Онлайн книга «Лед»
— Ура-а-а! — дико завопил Ряхин, к нему присоединился Ветрицкий. — А че, уши отрезать не будем? — деловито поинтересовался Макс. — Нет! — сорвался на визг Миша. — Да ладно, я так, спросил просто, — пошел на попятную Макс и поправил штанину. — Блин, опять ногу отбил. — А чего ты заорал про оборотня? — Николай убрал серебряную стрелу. — Потому что это и был оборотень. — Возницу всего трясло. — Тот здоровый черный волк… — Да? Не заметил. — Макс рукой отгреб от себя нападавшие на дно автоматные гильзы и поудобней устроил раненую ногу. — Что-то я особой разницы между «калашом» и «абаканом» не заметил. — Дак ты ж какими очередями лупил! — Я перезарядил ружье и положил его себе на колени. — А «абакан» под очередь в два патрона заточен. — Да? — удивился Макс. — Буду знать… — А чего, этот правду про оборотня болтает или того? — Николай покрутил пальцем у виска. — Правду. — Я никак не мог отдышаться. Ну и денек сегодня! — Ни фига себе… — задумчиво протянул Ветрицкий, достал пачку сигарет и прикурил. — Земеля, дай зябнуть, а? — осипшим голосом попросил Мишка, Николай протянул ему сигарету. Ряхин затянулся, надолго замолчал и только вполсилы похлестывал лошадей, когда те замедляли бег. Это, впрочем, случалось очень редко — животные и сами хотели оказаться как можно дальше от того безумного места, где волчьи стаи средь бела дня выходят из леса. А с Мишкой что такое? Язык проглотил? Я и сам не заметил, как за эти полтора часа привык к его постоянной болтовне. — Макс, как у тебя с ногой? — спросил я, когда вдалеке показались стены Волчьего лога. — Болит. — Идти сможешь? — Попробую, — как-то неуверенно ответил он. — Миш, у вас костоправ в селе есть? — И не один. — А хороший? — уточнил я. — А то! К свояку моему — Кузьме Ефимовичу — со всех хуторов окрестных приезжают, — расправил грудь возница. — Ты нас до него не докинешь? — О чем речь?! — воскликнул Мишка. — Да раз плюнуть! Вы ж мне жизнь, получается, спасли! — Спасибо! — поблагодарил я. Насчет жизни, это он точно подметил. От стаи с одним обрезом ни в жизнь бы не отбился. Сани подъехали к селу и, замедлив ход, проскользнули в широко распахнутые ворота. Я оглядел закрытый внутренний дворик, в котором мы очутились. Серые, давно не беленные стены были четырехметровой высоты, проезд внутрь села преграждала натянутая кованая цепь. Взгляд зацепился за два пулеметных гнезда, зарешеченные бойницы и высокий — более чем в человеческий рост — чугунный крест, вмурованный прямо напротив ворот. У крыльца комендатуры топталось отделение местных ополченцев. Крепкие парни, вооруженные дробовиками и топорами, передавали по кругу самокрутку, ядреный дух табака в которой донесся даже до нас. Автоматического оружия я ни у кого не заметил. Кроме нас и ополченцев во дворе было еще двое саней, проходивших сейчас досмотр. Не успели наши коняги толком остановиться, как к нам подскочили трое охранников. — Мишаня, кто это у тебя? — хлопнул лошадь по крупу крепыш, казавшийся квадратным из-за нацепленного поверх тулупа бронежилета. Непременного для местных ополченцев дробовика у него не было, зато тяжелый арбалет больше напоминал небольших размеров баллисту. — Да так… подвез, — невразумительно промямлил Ряхин. Вот стервец! Он нам, получается, благодарен, но ответственность за случайных попутчиков нести не хочет. Мало ли что… Я протянул заранее приготовленные документы старшему охраннику. — Угу, патрульные, значит. Тоже за оборотнем прикатили? — пробурчал крепыш, мельком просмотрел документы, вернул обратно и, не дожидаясь ответа, замахал рукой. — Отец Георгий! От саней к нам направился дьякон в сопровождении двух послушников. — Ряхин из Форта патрульных привез, — кивнул на нас крепыш и отошел. Но отошел недалеко и к тому же удобней перехватил арбалет. Проговаривая про себя молитву, дьякон вглядывался в наши лица и внимательно наблюдал, как послушник, макая кисточку в стеклянную банку, брызгает на нас святой водой. Второй подросток осмотрел лошадей, сани и даже в одном месте поскреб полоз лезвием короткого ножа. Николай поморщился, когда ему прямо в лицо прилетели капли воды, но сдержался и промолчал. — С какой целью приехали? — спросил дьякон, когда процедура проверки была завершена. — Проездом мы, идем к Снежным Пикам, — не стал отмалчиваться я. К тому же ополченец это уже прочитал в командировочном. Крепыш стоял у меня за спиной, и, готов поклясться, сейчас они с дьяконом переглянулись. — Надолго к нам? — Завтра утром дальше двинем. — Я прикинул, что, пока ногу Максу вылечим, уже стемнеет. Пройти успеем всего ничего, так уж лучше переночевать в человеческих условиях. Работа не волк… — Остановитесь у Якова, — то ли спросил, то ли распорядился дьякон. — Угу, — на всякий случай промычал я. Все равно никаких других приличных мест, где могли остановиться приезжие, не знаю. — Проезжайте. — Перекрестив нас на прощание, дьякон развернулся и зашагал к комендатуре. Мишка взмахнул вожжами и направил лошадей к внутренним воротам. Сани уже обогнули крест, когда возница скривился, будто зажевал половину лимона, и выругался: — Приперся, волчий выкормыф. Ничего, недолго тебе осталось скалиться. Я повернулся посмотреть, кого он имеет в виду, и хмыкнул. Действительно, очень точно сказано. Что-то волчье в хозяине саней, въехавших в ворота вслед за нами, несомненно, было. С другой стороны, сам бы я на это внимания не обратил. Сейчас молодой худощавый мужчина о чем-то перешучивался со вскочившим в сани ополченцем, но мне показалось, что при этом он внимательно наблюдает за нашими санями. Нелюбовь торгашей взаимна? — Это кто? — спросил я Мишку, мимолетом обратив внимание на взмыленных лошадей, тащивших сани конкурента. Чего он так гнал-то? — Кирилл Бояринов, жаба его задави, — сплюнув, объяснил Ряхин. — Конкурент твой? — догадался Николай. — Угу, — пробурчал возница и замолчал, на этот раз надолго. — Костоправ далеко живет? — не выдержал Макс, когда сани миновали несколько улиц и вывернули на самую окраину села. Длинный проулок, в который мы заехали, метров через сто заканчивался высоким глухим забором. — Приехали уже. Здесь подождите. — Мишка остановился в самом начале проулка около сруба с покрытой местами загнувшимся рубероидом крышей. Выскочив из саней, он распахнул калитку и исчез за высоким, выкрашенным зеленой краской забором. Изнутри послышался надсадный хриплый лай и железное лязганье цепи. — Лед, а чего ты перед попом отчитывался? — Ветрицкий соскочил с саней и несколько раз присел, разминая затекшие ноги. |