Онлайн книга «Черные сны»
И действительно — никого. Ну и куда нам теперь? Просторный некогда холл был поделен на тесные клетушки сложенными из неоштукатуренного кирпича стенами, оконные проемы закрывали фанерные листы. На верхние этажи уходила лестница в дальнем конце коридора. — Подвал проверим? — Николай быстро забежал следом и, прижавшись спиной к стене, взял на прицел лестницу. — Сразу на третий пошли, — настороженно водя из стороны в сторону стволом пистолета-пулемета, решил я. — Там вроде свет горит… — А если… — перебегая к лестнице, Ветрицкий заглянул в одну из клетушек и, зажав рукой рот, немедленно отскочил от темного дверного проема. Согнувшись, парень оперся о стену, и его тут же вырвало. — Чего там? — не спуская глаз с лестницы, поинтересовался я. — Крестоносцы, — сплюнул на пол парень. — На куски порубили. — Ясненько, — остановился я, решая, стоит ли вообще подниматься на третий этаж. Странные дела здесь творятся, если не сказать — темные. По уму — бежать отсюда надо, бежать. Но это если по уму. А вот по совести… Напалм-то загнется. Черт! — Много их? — По головам сосчитать? — огрызнулся пришедший в себя парень. — Так нету голов, отрубили. — Сосчитай по ногам и раздели надвое, — посоветовал я и принюхался. — Ничего не чувствуешь? Воняет чем-то… — Лекарствами вроде. Пожав плечами, я осторожно двинулся к лестнице. Может, и лекарствами. Только больно запах тяжелый. И ломать меня опять чего-то начало. Суставы так и крутит. Неужели приступ начинается? Не вовремя… Дверь коридора на втором этаже запирал массивный навесной замок. И как мне показалось — не пользовались этим входом очень и очень давно. По крайней мере, замок, дверь и петли одной белой краской выкрашены. Это ничего — нашим легче. Так и так на третий этаж собирались. А вот с доступом на третий этаж все оказалось в полном порядке. Даже чересчур — дверь не то что не заперта, но и гостеприимно распахнута. На лестницу выбегал неровный свет горевших внутри то ли свечей, то ли лампад, ощутимо тянуло каким-то неприятным, затхлым запашком. Подниматься на последний пролет не хотелось совершенно. — Ну и чего делать будем? — прошептал прижавшийся спиной к стене Ветрицкий. Ничего не ответив, я одним махом преодолел последние ступеньки и заскочил в просторную комнату, на полу которой были расставлены самодельные лампады — обыкновенные плошки с закрепленными проволокой ватными фитилями. Окна закрывали легкие занавески, а на двух сдвинутых каталках вперемешку валялись хирургические инструменты. В одном из укрытых густыми тенями углов мне почудилось движение и, качнувшись вбок, я нажал на спусковой крючок пистолета-пулемета. А в ответ тишина. И на случайно перекосившийся патрон грешить не стоило: остановившийся в дверях Ветрицкий точно так же не смог сделать ни одного выстрела. Вот тут я и сообразил, откуда взялась эта странная ломота в зубах — какой-то очень сильный заклинатель накрыл все здание клиники сложным заклинанием, блокировавшим действие огнестрельного оружия. Мне б раньше сообразить… — Какими судьбами? — вышел на свет из темного закутка наряженный в длинный черный балахон наш старый знакомец — Сергей Михайлович Ялтин и небрежно отопнул в сторону брошенную ему под ноги Николаем лимонку. Ребристая граната выкатилась в дверь и заскакала по ступенькам. — Так, мимо проходили, — оценив мощь магической энергии, залитой в выточенные из темно-красных самоцветов пуговицы, я положил бесполезный пистолет-пулемет на одну из каталок. Шансов, что старичок выдохнется и будет вынужден снять свои гадкие защитные чары, прямо-таки скажем, — немного. — Решили проведать. — Это вы? — только тут узнал колдуна Ветрицкий. — Рассчитывали встретить здесь кого-то другого? — широко улыбнулся Ялтин, и бледная кожа туго обтянула его худое лицо. — Не стесняйтесь, проходите. Выбора, впрочем, у нас и не было — тяжелая дверь, повинуясь жесту заклинателя, уже захлопнулась за спиной у Николая. — Может, в другой раз? — засомневался я, чувствуя неимоверное желание схватить с тележки первый попавшийся скальпель и воткнуть его в глотку старику. Или произвести трепанацию черепа. Или… — Боюсь, подходящий момент может больше не подвернуться, — покачал головой колдун, и мигавшие в лампадах огоньки в один момент выросли чуть ли не втрое. И вот тут мне пришлось с ним согласиться: да, другого такого случая уже точно не будет. С такими увлечениями в Форте вообще долго не живут. Опять-таки, свидетели подобных развлечений подчас живут еще меньше. Лампады стояли на полу не просто так — на самом деле между ними были проведены плохо различимые в темноте линии колдовских схем. И проведены, думаю, вовсе не красной краской, а куда более доступным в свете происходивших в гетто событий материалом — кровью. В середине нескольких пересекавшихся пентаграмм Ялтин сложил пирамиду из отрубленных человеческих голов, а у дальней стены съежился закованный в кандалы урод, кожа которого была покрыта каплями крови. Не думаю, впрочем, что его пытали — рядом, поверх заношенной одежды, валялись грязные бинты. — Ах ты!.. — Бросившегося на колдуна Ветрицкого враз сшибло с ног болевое заклинание, отголоски которого легко пронзили выставленные мной магические щиты. Морщась от крайне неприятных ощущений, я медленно выставил вперед руки с раскрытыми ладонями и постарался не делать резких движений. Нет, раз пошла такая пьянка — мне с Ялтиным в открытую не справиться. Странная какая-то у него магия. Липкая. Будто тьма с головой захлестывает — и ни вздохнуть, ни пошевелиться. Меня только-только краешком зацепило, и то чуть дураком не сделался. Надеюсь, у Коли чувствительность к этому делу не столь высокая. — Я ведь предупреждал нашего золотого мальчика, чтобы он не лез не в свои дела. — Колдун отошел к окну, будто ничего не произошло. В мерцавшем свете лампад черный балахон, казалось, жил своей жизнью, прятавшиеся меж просторных складок тени напоминали сложенные до поры до времени крылья темного ангела. — Боюсь, теперь не получится оставить такое неуважение без внимания. — Не понимаю, о чем вы. — Я легонько пнул Ветрицкого, чтобы тот перестал стонать. Не хватало еще этого психопата из себя вывести. — Думаю, он просто не осознал серьезность ситуации. — Не обратив внимания на мою реплику, колдун продолжил прислушиваться к звукам перестрелки. И уж не знаю, что было тому причиной, но, хоть огни лампад и продолжали все так же ярко гореть, в комнате стало заметно темнее. Нет, не темнее — мрачнее. Будто яркие цвета враз потускнели и даже кровавые линии пентаграмм из темно-багровых сделались черными. — Он не первый раз совершает подобную ошибку. А за ошибки рано или поздно приходится платить. — К нам-то какие претензии? — набрался наглости я, поняв, что по-хорошему разойтись не получится. Ну что ж, посмотрим, так ли Ялтин крут, как мне показалось. |