Онлайн книга «Жнец»
— Святыми клянусь, так и было! — простонал скривившийся от боли Мигель. — А у меня между тем начинает появляться подозрение, что ты засланный к нам еретиками соглядатай, — улыбнулся Карл, но добродушия в его улыбке было ни на грош, — Довлас хоть и объявил о нейтралитете, но войска Ланса к нашим границам пропустил. А ты недавно прибыл из Довласа… — На дыбу? — исключительно для менестреля уточнил надзиратель, просто обожавший работать в паре с хлипким на вид писарем, который иной раз мог дать фору и видавшим виды королевским дознавателям. Находило на паренька временами что-то такое… — Зачем же? Мигель нам сейчас сам все расскажет, — подмигнул менестрелю Карл, прекрасно осознававший всю абсурдность выдвинутого обвинения, — Ты ведь не разочаруешь нас, Мигель? Менестрель и сам был бы рад не разочаровать дознавателя, но ничего ответить не смог: зажавший его шею в сгибе локтя, надзиратель усилил хватку, и едва не свалившийся с табурета парень засучил ногами по полу. — Достаточно, пожалуй, для первого раза, — остановил тюремного охранника писарь, и тот нехотя отпустил побагровевшего прощелыгу. — Ну, Мигель, с какой целью тебя отправили в Марну? — Никто… — закашлялся парень, — Никто меня не отправлял… — Да ну? — делано удивился Карл и взмахом руки остановил решившего повторить удушающий прием надзирателя. — Всеми Святыми клянусь, так и есть, — отняв ладони от горла, прохрипел Мигель. — Тебе видней, — пожал плечами писарь и больше тюремного служаку одергивать не стал. Когда потерявший сознание менестрель свалился на пол, надзиратель выплеснул ему в лицо ковш воды. Арестант моментально очнулся, с трудом уселся на табурет и сразу же получил по почкам. — Руки за голову! — Продолжаешь запираться? — уставился на менестреля Карл. — Может, на дыбу? — вновь предложил надзиратель. — Пожалуй, придется… — Нет, не надо, — взмолился Мигель. — Я все расскажу, все! — Да ну?! — удивился Карл. — Кто тебя завербовал? — Никто! — чуть ли не плача, залепетал менестрель. — Мне пришлось уехать из Довласа, у меня не было выбора. — Почему? — Ревнивый муж… Мигель никак не ожидал, что табурет из-под него может вылететь столь стремительно, а потому со всего размаху приложился затылком о пол. Несколько минут музыкант повалялся, приходя в себя, потом надзиратель ухватил его за шиворот и усадил обратно. — Ревнивый муж тебе бы кишки выпустил, — покачал головой начавший звереть Карл. Дел сегодня у него было просто невпроворот. — Или просто физиономию начистил. — Я случайно позаимствовал… — Менестрель замолчал и облизнул губы. — Ну? — поторопил его писарь, — Что ты спер в Довласе? — Кольцо. Золотое кольцо. — Кольца в твоих пожитках не было. — Я его продал. — Кому ты мог продать краденое кольцо? — усмехнулся почувствовавший в словах Мигеля какую-то недоговоренность писарь. — Скупщику… — О! Так ты со скупщиками краденого знаешься? — оживился Карл. — Ну-ка с этого места поподробней… — Да чего там знаться? Можно подумать, их искать надо… — Не свисти! У человека с улицы скупщик и медной брошки ворованной не возьмет. — Надзиратель уже примерился отвесить музыканту подзатыльник, но опустил руку, когда писарь покачал головой. — Я в Ольнасе без малого год прожил… — замялся музыкант, — И в кабаках поначалу выступать приходилось, а там с кем только не познакомишься. Да и вообще… — Подворовывал, значит, — кивнул Карл и уставился на заглянувшего в дверь Шарля Мааре: — Чего еще? — Тебя Такарь срочно к себе требует. — Вот ведь! — выругался писарь, захлопнул чернильницу и направился на выход. — Этого обратно в камеру, я с ним еще не закончил. Жак Такарь дожидался Карла на улице. Нервно постукивая плетью по голенищу сапога, армейский контрразведчик даже не пытался скрыть своего недовольства — стоило писарю подняться из подвала, как он сразу же принялся орать: — Сколько можно ждать? Разве вам не передавали, что десяток солдат нужен прямо с утра?! — Передавать — передавали, — спокойно. выдержал взгляд собеседника Карл. Сейчас, как никогда, господин Такарь показался ему похожим на принявшего человеческое обличье таракана. Одутловатое лицо, тоненькие, слегка завитые по последней моде усики… — Но свободных людей у меня нет, и взять их неоткуда. — Что?! — взвизгнул Жак, — Вы что, совсем ничего не понимаете? Для участия в облаве мне нужен от вас десяток солдат! — Обращайтесь к господину Маавалю, — только и пожал плечами Карл, прекрасно понимая, что вряд ли комендант объявится даже к вечеру. Высшее общество Ронева казалось ему более подходящей компанией, нежели собственные подчиненные. — Когда он вернется, будет поздно! — Поговорите с командиром гарнизона… — Он и так выделил полторы дюжины бойцов. — Пусть еще выделит. — Больше он не может! — Я тоже. — Все! — взмахнул плетью Жак, — Хватит! Я доложу о неподчинении… — Карл, можно тебя на пару слов? — На шум перебранки вышел командовавший гарнизоном лейтенант Эдмунд Дюмиль. — Одну минуту, господин Такарь, — отошел к лейтенанту писарь. — Выдели ему людей, — попросил вдруг Эдмунд. — Не лезь на рожон. — С чего бы? — поразился необычной просьбе Карл. Дюмиль и Такарь настолько не выносили друг друга, что обычно даже не здоровались при встрече. Писарь краем уха слышал, что черная кошка между ними пробежала, еще когда оба служили в городской тюрьме Ронева. — У меня каждый человек на счету. — Этот подлец выбил из кого-то информацию, где прячется банда Жиля Таарне, — пояснил лейтенант, — Не дашь ему людей, он настрочит кляузу. Ну и бандитов прижучить неплохо было бы. — Понятно, — кивнул писарь и зашагал к дожидавшемуся его ответа контрразведчику. По большому счету, особого выбора и не было: только за прошлую декаду головорезы Таарне сожгли окрестный хутор и напали на два армейских обоза. Если им и сейчас удастся ускользнуть, полетят головы. — Десяток людей я вам, господин Такарь, дать не могу… — Сколько? — успокоился почувствовавший смену настроения собеседника Жак. — Полдюжины. — Мало. — Больше никак. И то мне самому ехать придется. — Бес с вами, собирайтесь. Отправляемся через четверть часа. Карл задумчиво посмотрел вслед торопливо шагавшему к воротам контрразведчику, потом обернулся к командиру гарнизона. Дюмиль только пожал плечами и ушел в казарму. Писарь выругался и поспешил в караулку. |