Книга Светлая сторона Луны, страница 142 – Сергей Дорош

— В комнатах тихо? — спросил я.

— Да, конунг, — браво откликнулся один из гвардейцев. — Наверно, хорошо ты эту кошечку заездил. Устала, спит без задних ног.

Он хохотнул, второй гвардеец тоже рассмеялся, подмигивая мне:

— Правильно, так с ними и надо. Мы в доменах еще таких захватим, если эта не выдержит.

Хохот грянул еще громче — к двоим присоединился третий стражник. Лишь четвертый стоял в стороне и не разделял общего веселья. Был он старше прочих, в волосах кое-где пробилась седина. Наверно, заметил он, что во мне начинает вскипать ярость. Как они смеют касаться ее своими грязными шуточками?!

Первый из зубоскалов отлетел к стене от удара в лицо, второй, стоявший рядом, получил локтем в висок и сполз на пол, теряя сознание. На это мне понадобилось два скупых движения правой рукой. Левая в длинном выпаде врезалась в живот третьего. Я четко осознавал, что на нем кольчуга, потому рефлекторно подкрепил свой удар легким воздействием на стихии. Он согнулся пополам. Я сделал шаг вперед и подсечку, заставившую его рухнуть на колени. Мой топор уже оказался в правой руке и взметнулся в привычном замахе. Я был в ярости, я готов был убить всех троих, но вдруг передо мной встало лицо Аркадии, и ее голос словно бы прошептал: «Не надо. Мне от этого больно». Три удара сердца я боролся сам с собой. Три удара сердца я преодолевал вязкую паутину «инстинкта убийцы». Это было сложнее, чем бой с Конклавом. Какое-то время ничего не видел и не слышал, поглощенный этой борьбой. А потом сквозь туманную пелену пробился чужой голос:

— Не надо, господин, пощади их, они неразумны, но разве они уже не получили за свою наглость сполна?

Передо мной на одном колене стоял четвертый гвардеец. Голову он почтительно склонил, но руки были подняты в готовности перехватить мое оружие. Я медленно убрал топор. Сказал:

— Встань, как твое имя?

— Имени не помню, — ответил он, — а друзья Койотом зовут.

— Хорошо, Койот. Мне нужен капитан гвардии. Им будешь ты. — Решение я принял спонтанно. Показалось, что у этого человека есть ум, интуиция и решимость. Он не принял участия в общем веселье — видимо, почувствовал, чем это может обернуться, — не побоялся вовремя заступиться за своих собратьев. Выходит, была гвардия Кошачьей, а станет Койотской или Койотовой. Дурацкое прозвище.

— Господин, я всего лишь простой боец, — начал отнекиваться он. — Даже главарем банды не был никогда. Не справлюсь я… — На последних словах его тело охватила дрожь.

— Боишься? — спросил я. — Чего ты боишься?

Он замялся в нерешительности.

— Говори, — подбодрил я его. — Не бойся, ничего тебе за это не будет.

Лучше знать, чем живут твои гвардейцы, чем тешить себя иллюзиями, что все хорошо.

— Кот твоим другом был, — хмуро проворчал он. — А и его ты не пощадил. А я неопытен, ошибку допущу обязательно. Может быть, не так и ценна моя жизнь, но у меня она одна, второй не запас.

Эта его простецкая, но при этом заумная манера выражаться развеселила меня.

— Не бойся, — хлопнул я его по плечу. — Будь ты на Плутоне главарем, так и гвардию превратил бы в банду. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Не за ошибку Кот поплатился, а за трусость. Так что отныне ты — капитан Кошачьей гвардии.

Трое остальных гвардейцев уже поднялись на ноги, теперь внимательно слушали все, стараясь держаться за спиной Койота.

— А вы слушайте и запоминайте. Разговоров таких больше не потерплю.

— Да чего мы такого сказали? — удивился шутник, из-за которого все и началось.

Я вновь начал вскипать, но Койот опередил меня.

— Молчать! — рявкнул он. — Конунг сказал «нельзя» — значит, нельзя. Так что закрой рот, пока зубья целы.

— Запомните и передайте прочим, — резко сказал я, — защищать ее вы должны лучше, чем меня. И похабные шутки в ее адрес пресекать.

Только сейчас я понял, почему Луи был так уверен, что никто не зайдет к нам во время разговора. Не звуконепроницаемыми сделал он двери, а создал иллюзию вполне определенных звуков. Отсюда и все шутки-подмигивания. В общем-то толково все было сделано.

Я вошел к себе. Раньше как-то не было возможности осмотреть все комнаты моего жилища. Ну что-то вроде приемной, в ней стол на резных ножках, несколько кресел. Справа — дверь в спальню. Она не закрывалась: видна широченная кровать. Окна выходят в сад, это я помнил. Гобелены на стенах и ковры на полу меня не интересовали. Я всегда отмечал лишь то, с каким мастерством они сделаны. Какие-то сцены боя, но что это были за битвы, мне все равно. В спальне и здесь — несколько шкафов из мореного дуба. В них я тоже не заглядывал. А вот сейчас оказалось, что и слева есть дверь. Она вела в небольшую библиотеку.

Да, на самом деле расслабила нас Луна. Разве какой-нибудь год назад сумел бы я спокойно заснуть в помещении, которого раньше не обследовал досконально, не нашел бы всех входов и выходов?

Вдоль стен библиотеки тянулись полки с книгами. В центре стоял небольшой стол, несколько простых стульев. На столе — стопка книг, письменные принадлежности, какие-то свитки. Один из таких свитков читала Аркадия, сидя прямо на столе, повернувшись спиной к окну.

— Здесь раньше жил сильный верой, — произнесла она, не поднимая на меня взгляда. — Или повелевающий стихиями. Старый. Его звали Асбранд.

— Это сотрясающий Вселенную, — ответил я. — Вы их называете «повелевающие стихиями». Они адепты Сатурна.

— Я знаю, — улыбнулась она. — Моя мать росла на Темной стороне. Она сама то и дело называет высших так, как принято на ее родине. Интересно, что случилось с этим Асбрандом?

— Он сейчас в Новгороде, как и все, кто сражался в войске Альва Хроальдсона.

— Он тоже, оказывается, читал «Писания Ушедшего». Мне бы хотелось с ним поговорить. У него очень острый ум. Интересный образ мыслей.

— Еще бы, — фыркнул я. — Открыть портал на Землю для целого флота. До этого не каждый додумается.

— Да я не про это, — рассмеялась она. — Ну при чем здесь порталы, флоты? Он ведь человек, а не… — она прищелкнула пальцами, — как же это Хансер называл в шутку… боевая единица.

Я дернулся от этих слов, как от удара. От нее я не ждал упоминания имени моего отца. А она подняла взгляд и посмотрела на меня так, словно знала о том, что минуту назад происходило за дверью. Я прочел это знание в ней, словно она в свитке — мысли Асбранда.

— Это очень трудно — союз с тем, кто сильнее тебя. — Ее голос изменился. — Нужно все время быть настороже, иначе не заметишь, как из союзника превратишься в раба.

— Ты это о чем? — хрипло спросил я.

— О жизни… — Голос Аркадии вновь стал прежним, но что-то изменилось в ней самой. — Мне нужна тряпка, веник и много воды, — заявила она.

— Зачем? — Я опешил от такого резкого перехода. Точно собирался с ней о чем-то поговорить, но она сбила меня с толку.