Онлайн книга «Лоенгрин, рыцарь Лебедя»
|
– Вот здорово! – Да, – согласился Лоенгрин. – Только меня ничто не заставит кланяться богу с умом и повадками моего оруженосца. Он взял выстиранную вчера рубашку, за ночь высохла, с удовольствием натянул на сильное тело, жаждущее действий, влез в стальную кирасу и начал прилаживать на себе остальные доспехи из такой непривычной в этом мире неги стали. Нил вскочил и поспешно взялся помогать. Женщины смотрели с недоумением и обидой. – Вам не нравится их мир? – спросил Нил. Лоенгрин с усилием затянул пряжку потуже, вздохнул. – Понимаешь, Нил… я вижу разницу между поучениями отца Ефимия и наставлениями отца Теогольда, хотя оба на одну и ту же тему, но я не вижу разницы в том, возлечь на ложе с вон той рыжеволосой красавицей, что справа, или вот с этой жгучей брюнеткой, что слева. Или даже с той золотоволосой, что чешет тебе спину. А ты видишь? Нил ответил с готовностью: – Конечно! – В чем, просвети. – Та рыжая, – объяснил Нил, очень гордый, что понимает больше господина, – а та вот черная! – Это я заметил, – обронил Лоенгрин, – а насчет существенной, как бы сказать, разницы? Нил приподнял в удивлении плечи. – Ваша светлость, это женщины! Какая между ними может быть разница? – Гм, – сказал Лоенгрин. – Не совсем… но вообще-то хороший ответ. Ты, как я понял, планируешь остаться? Нил радостно подхватился. – А что, можно? – Будут только рады, – сообщил Лоенгрин. – Тогда меня отсюда и сто быков не вытащат! – Понятно, – сказал Лоенгрин. – Ну ладно, будь здоров. Вот тут еще чуть затяни, чтоб не болталось… Хорошо, спасибо! Я пошел. Нил непонимающими глазами смотрел, как его господин, расправив плечи, уходит вольно и широко к своему коню. Тот радостно заржал, Лоенгрин вынес из сарая седло и положил коню на спину. – Мой лорд! Лоенгрин оглянулся, Нил подбежал с вытаращенными глазами и распахнутым в удивлении ртом. – Слушаю, – ответил Лоенгрин и принялся затягивать подпругу. Нил поспешно ухватился за ремни, начал сам все затягивать и улаживать, деликатно отстраняя рыцаря. Лоенгрин сказал усмешливо: – Да брось ты эту ерунду!.. Там вон тебя такие женщины ждут… Нил спросил с пугливым недоверием: – Вы в самом деле решили уехать?.. Отсюда? Где вот так все… божественно? – Что значит решил? – перепросил Лоенгрин. – Я и не собирался здесь задерживаться, как помнишь. Или все забыл? Мне нужно объехать земли Брабанта, посмотреть, что и как, затем вернуться в Анвер. Нил взмолился: – Но почему сейчас? – А почему не сейчас? – спросил Лоенгрин отстраненно. – Я христианин, а это обязывает. И я возвращаюсь в христианский мир. – Ваша светлость, а я? – Это у язычников нет выбора, – напомнил Лоенгрин. – А у христиан есть. Ты христианин, сам волен, вернуться ли в мир христиан или же остаться в язычестве. Заметь, я не называю это вот ни гнусным, ни развратным или развращенным, похотливым или… любым другим словом. Я просто сделал здесь остановку, дал отдохнуть коню, теперь еду мимо и дальше. Он проверил стремена, потрепал коня по холке. – Готов, дружище? Конь ответил тихим ржанием. Нил метнулся от них, как ошпаренный, а Лоенгрин вспрыгнул в седло, разобрал повод. Как он и предчувствовал, украшенная виноградными листьями арка появилась в тот момент, когда он твердо уверился, что покидает этот прекрасный чувственный мир, так и не отыскавший иных дорог. Она заблистала холодно крупными каплями росы на листьях, словно напоминая, что по ту сторону холодно и неуютно, там еще новый дикий мир… – Зато у него бесконечная дорога, – проговорил себе Лоенгрин, чтобы затоптать слабое чувство потери от расставания с этим гедонистическим миром. – И мы, клянусь, построим Царство Небесное… Он был уже в нескольких ярдах от выхода из Грота, когда зеленая стена слева распахнулась, Голда выбежала обнаженная и с распущенными волосами, подбежала с плачем и прижалась с конскому боку всем прекрасным телом, вскинув бледное лицо с мокрыми от слез глазами и ухватившись за сапог с рыцарской шпорой. – Не уходи!.. Здесь все рухнет!.. Конь остановился, прядая ушами, Лоенгрин посмотрел на хозяйку волшебного Холма с кроткой жалостью. – Нет. Она вскинула голову, в прекрасных широко расставленных глазах страх и отчаяние, потом мелькнула безумная надежда. – Ты, – вскрикнула она тонким голосом, – не уйдешь? Он покачал головой. – Не рухнет. – Но, – вскрикнула она в отчаянии, – ты же паладин? Ты должен уничтожить все это, так от тебя требует вера, я знаю!.. Издавна было предсказано, что однажды придет с именем иного бога великий воин в сверкающих доспехах… – И все разрушит? – Да! – Наша вера ничего не требует, – ответил он мягко. – Мы сами решаем по своей совести. Иногда ошибаемся… Порой – жестоко, но это наши решения, мы за них отвечаем сперва перед своей совестью, а потом ответим на Страшном суде. Она вскрикнула: – И что ты решил? Он ответил с той же задумчивой кротостью: – Этот мир тоже создан Господом… с какой целью – не знаю. Возможно, только для того, чтобы испытывать людей. Тот, кто войдет сюда и не запятнает свою душу… станет еще крепче. Возможно, цели Господа иные, не мне пытаться их понять. Потому я, предоставленный самому себе, помолился и просил Господа дать мне совет… Она затаила дыхание, но сверкающий рыцарь замолчал, она взмолилась: – Скажи, что твой могучий бог тебе ответил? Он покачал головой: – Ничего. Она спросила в страхе: – Что это значит? Он улыбнулся краешком рта. – Господь предоставил решать самому. Потому я, как уже сказал, оставляю этот мир, ничего в нем не тронув и ничего не сломав, и возвращаюсь в мир людей. Волшебный Холм – не пропасть или болото, в котором гибнут все, правые и виноватые, слабые и сильные. Прощай. Она вскричала отчаянным голосом: – Но как же… предсказание? Он покачал головой. – Это не обо мне, точно. Она вскрикнула в слезах: – Но предсказан был именно великий воин на белом коне и в сверкающих доспехах!.. И безупречный лицом и телом… |