Книга Разрушители, страница 73 – Ирина Сыромятникова

Ямбет скрипел зубами, Хумбага медитировал, а любопытные все прибывали.

Все два дня пути до Обители Мормы я наблюдал бесплатный спектакль — попытки общения Серых Рыцарей и Пограничных Стражей. У них был общий интерес в настоящем и (если подумать) общее будущее. При всем при этом до Серых с трудом доходило новое положение вещей, а Пограничным оно было глубоко безразлично (если допустить, что они вообще что-то знают об истории Арконата). Хотя открытые войны с Последней Крепостью закончились задолго до моего рождения, я не сомневался, что люди Харека знают — именно Пограничные Стражи играли в них особую роль. А кого еще можно послать с мечами против ружей? Я хорошо представлял, каких душевных мук стоило сотнику решение вложить оружие Серых в руки их давних врагов, но теперь он знал о договоре с отцом и должен был понимать, что в Арконате хранить свои секреты при себе Серым никто не позволит. Я решил особенно в их дела не лезть, но настоял, чтобы Стражи везли оружие зачехленным. Дело не в доверии, просто чехол (как ножны на мече) будет напоминать им, что ружье — не игрушка. Для Пограничных Стражей это весьма важный момент.

Погода была отличная, постепенное возвращение в пейзаж зелени и жизни вселяло в душу оптимизм, после пешего марш-броска путешествие верхом казалось приятным развлечением. Но не для всех.

— Почему мы не выслали передовой разъезд? — приставал Харек к старшине Паркеру.

— Смысла нет, — равнодушно цедил старшина, стараясь не смотреть на Серого (первый признак волнения). — Если демон нападет, они умрут мгновенно.

— Тогда пусть впереди едет маг, — не уступал сотник. — Они здесь для дела или как?

Пограничный задумчиво пожевал губами (шокангийские Стражи редко работают с орденскими магами), и после небольшой заминки впереди отряда поставили мэтра Траупа. Чародей сосредоточенно тискал в руке охранный амулет. Харек осмыслял опыт первой победы.

— А люди здесь есть? — допытывался сотник, разглядывая островки живой растительности, все чаще попадающиеся нам на пути.

— Нет.

— Беглые, бандиты, Черепа?

— Нет, — тяжело вздохнул старшина (старается удержать самоконтроль). — Плотность тварей слишком велика.

— Одна на двадцать лиг?

— Одна на двести сорок три квадратных километра.

Пока Харек в уме переводил километры в лиги, царила тишина. Старшина Пограничных сделал попытку незаметно отъехать от своего беспокойного соседа. Сотник пришпорил лошадь.

— Это включая нʼнодов? — уточнил Серый свой вопрос.

— Да кто ж их будет считать? — удивился старшина.

— Гм. И кого они едят?

— Вот если встретим, вы у них и спросите.

Это была самая длинная фраза, произнесенная Пограничным за целый день. Все оставшееся время Стивен Паркер ограничивался односложными ответами, которые давал не всегда впопад. Харек это замечая и кипятился.

Первым не выдержал маг. На более-менее широком участке тропы мэтр Ребенген догнал меня и пустил своего коня рядом.

— Гэбриэл, тебе не кажется, что это может плохо кончиться?

— Поверьте мне, мастер Ребенген, ничего дурного не случится.

По моему опыту, сейчас никаких глупых выходок от Пограничных ждать не приходилось: мы на вражеской территории, и внимание бойцов полностью обращено вовне. Спутники воспринимаются ими как объекты охраны, и никакая другая линия поведения в их сознании не задержится.

Однако моего слова Ребенгену было явно недостаточно.

— У тебя есть какие-то основания так считать? — поднял бровь чародей.

— До одиннадцати лет я жил в одном с ними доме, буквально. Отец предпочитает иметь в качестве внутренней охраны их, а не гвардейцев.

Сердце неожиданно защемило от приступа сентиментальности, к которому примешивалась изрядная доля стыда. После смерти матери странные люди, всегда окружавшие отца, надолго заменили мне товарищей для игр. Пограничные называли меня «маленький господин» и стоически терпели все мои выходки (а ангелочком я в то время не был). С прямолинейным детским эгоизмом я добивался от «больших дядь» исполнения всех моих прихотей, начиная от игры в лошадку и кончая ловлей котят. Главное было не дать им уклониться от спора и уйти: после трех-четырех пассажей они теряли нить разговора и решали, что проще сделать что говорят, чем пытаться понять, зачем это надо. Потом меня очень задевало, что воспитатели упорно отказывались верить в существование моих взрослых друзей (для них возможность оставить ребенка наедине с одержимыми убийцами казалась немыслимой). Я же о том, что Пограничные Стражи опасны, впервые услышал только в Академии…

Тем временем Харек настойчиво добивался уважительного отношения к себе и своим людям, чем нервировал старшину Паркера безумно (если Пограничного Стража вообще возможно нервировать). Представление о равных по силе союзниках отсутствовало среди стереотипов мышления старшины, и, чтобы выработать его, ситуацию необходимо было осмыслить, а попытка размышлять вгоняла Пограничного в полуобморочное состояние. Он малодушно пытался переложить решение на меня или просто игнорировать чужака, но проигнорировать Серого мог только хладный труп. Старшина молча страдал, а Харек напирал на него с упорством, достойным самого Гверрела.

Может, Ребенген прав и я недооцениваю опасность, исходящую от Пограничных? Что, если по приезде в Обитель Паркер придушит сотника и закопает его во дворе?

К концу дня над отрядом повисло тягостное молчание, со стороны Харека — сердитое, со стороны Паркера — надменное. Мэтр Ребенген напряженно озирался и старался ехать так, чтобы между ним и черно-красными бойцами всегда было чье-то тело. Но окончательно испортила настроение неожиданная находка — рядом с местом, где предполагалось устроиться на ночевку, обнаружились следы поспешного захоронения.

Даже не могила, просто куча обугленных, фрагментированных скелетов без следов одежды, оружия или чего-то пригодного для опознания. Сваленные вместе черепа, дуги ребер и разрозненные позвонки, некоторые — разрубленные или раздавленные.

— Это из наших, — пояснил подошедший на шум старшина Паркер. — Видно, с кем-то не разминулись.

Харек возмущенно мотнул головой:

— Гонят людей в Пустошь как скот и бросают как падаль! Самим не противно?

Мастер Ребенген беспокойно дернулся, то ли намереваясь встать между ними, то ли готовясь убраться прочь. Но Пограничный не обиделся, с его точки зрения, происходящее было поводом скорее для гордости, чем для скорби.

— Мы выполняем свой долг, — с большим достоинством ответил он. — Арконат стоит, а где нам лежать, это несущественно.

И Серый заткнулся, ибо о долге и обязанностях знал не хуже Стража.

Я счел, что понятия о долге будут хорошим поводом для сближения, но пока общество разделилось на три неравные группы: Серые во главе с Хареком, Пограничные со своим старшиной и маги с Ребенгеном. О расстановке сил я узнал, когда вечером Паркер попытался перетащить мою лежанку ближе к своей части лагеря. Прямо вместе со мной. Насилу уболтав старшину и отправив его что-то там проверять, я всерьез задумался, что же мне с ними делать.