Книга Экстр, страница 122 – Дэвид Зинделл

– Вы боитесь того, что можете там найти?

– Нет. Просто время еще не настало. Разве не сказано в Алгоритме, что во мраке безнадежности явится знамение, как падающая звезда в ночи? Мы ждали такого знамения, пилот.

Данло не понравилось, как Харра на него смотрит, и он перевел взгляд на свои руки, сжимающие флейту.

– Что это за знамение? – спросил наконец он.

– Мы верим, что ваше пришествие со звезд и есть знак.

– А если нет?

Харра улыбнулась и процитировала:

– “Однажды, когда вы будете близки к отчаянию, явится к вам человек со звезд. Этот человек, не знающий страха, который исцелит живых, и войдет к мертвым, и посмотрит на небесные огни внутри себя, не утратив разума”.

– Но текст пророчества и то, что произошло между мной и старейшиной Джанеггом, – это ведь только совпадение, – сказал Данло.

– То, что вы сейчас произнесли, это ересь. Все, что мы делаем, происходит в соответствии с Вечной Программой Эде. Верить в случай недопустимо.

– Прошу прощения.

Харра наклоном головы дала понять, что Данло прощен, и продолжила цитату:

– “В темные времена он будет светоносцем и, подобно звезде, укажет вам путь ко всему, что возможно”.

– И вы правда верите, что я светоносец?

– Каждый человек светел, если он составляет часть озаряющей вселенную Программы Эде. Но тот ли вы светоносец, о котором сказано в пророчестве? Это нуждается в проверке.

Данло, слишком хорошо помнивший испытания, которым подвергла его Твердь на созданной Ею Земле, не спешил соглашаться с Харрой и только смотрел на нее, перебирая дырочки своей флейты.

– Успешный результат, – сказала Харра, – послужит знаком, что мы можем вступить в контакт с вечным компьютером и запросить божественное мнение относительно программ, о которых мы говорили.

– Понятно.

– Мы верим, что это будет также знаком вступления Церкви в новую эру – возможно, даже в Последние Дни перед Точкой Омега. Мы верим, что большинство Достойных Архитекторов воспримет это именно так.

– Понятно.

– Возможно, мы сможем осуществить величайшие перемены. И даже послать наших детей на Тиэллу, чтобы они выучились и стали пилотами.

– Невозможное на самом деле возможно, правда?

Харра мимолетной улыбкой выдала нехарактерное для себя нетерпение и спросила:

– Вы согласны пройти испытания, пилот?

Данло закрыл глаза и выдул из флейты тихую, почти неслышную ноту. Мысленным взором он видел, как неотвратимо надвигается на него будущее, белое и дикое, словно зимняя вьюга.

– В чем состоят эти испытания? – спросил он наконец.

– Первое из них вы уже прошли. Человек без страха, который исцелит живых, – мы все видели, что это вы, пилот. Видели ваше бесстрашие и ваше сострадание, когда вы излечили старейшину Джанегга от его безумия.

– Но ведь это вышло случайно?

– Мы уже говорили, что случайно ничего не происходит.

– Значит, остаются еще два испытания.

– Да.

– Пожалуйста, расскажите мне о них.

– Человек, не знающий страха, войдет к мертвым.

– Но что это значит? – с участившимся внезапно сердцебиением спросил Данло.

Харра нервно заглянула в свою чашку, как если бы то, что она собиралась сказать, граничило с кощунством.

– Это может означать только одно: светоносец должен вступить в контакт с вечным компьютером. Одним из тех, где хранятся души умерших и преображенных Архитекторов.

– Вы просите меня войти в пространство, занятое умами умерших? – Данло предпочел бы, чтобы его похоронили заживо в братской могиле, набитой старыми трупами.

– Только если вы светоносец. Если вы готовы войти к мертвым.

Данло снова выдул из флейты ноту, длинную и зловещую.

– Это очень опасно, да?

– Даг это опасно.

– Даже мастер-цефик моего Ордена отказался бы войти в такое пространство.

– Как и любой Архитектор. Вы будете первым.

– Понятно.

– Человек, не знающий страха, пилот.

– В случае, если я выживу, останется еще последнее испытание, так?

– Человек, не знающий страха, посмотрит на небесные огни внутри себя и не утратит при этом разума. Вы должны будете увидеть себя как отражение Бога и не дать свету уничтожить вас.

– Понятно.

– Вам правда понятно?

Данло отложил флейту, подумал и сказал: – Вообще-то нет.

– У нас, Архитекторов, существует церемония, которая называется светоприношением. Составляется модель разума того, кто приносит жертву, модель его личности и души. Модель строится голографически, в виде миллиарда священных огней. Архитектор, совершающий светоприношение, выносит на всеобщее обозрение картину своего сознания и своих программ. Если он достоин, он заранее очищается от негативных программ и вводит новые. Тогда свет и краски его приношения являют поистине прекрасное зрелище. Нет красоты величественнее, чем красота разума, сосредоточенного на славе Бога Эде.

– И вы хотите, чтобы я тоже сделал такое приношение?

– Только если вы согласитесь на это по собственной воле.

– Я должен буду посмотреть на эту модель? На эти небесные огни?

– В этом и состоит испытание.

– Думаю, что это тоже опасно.

– Мы боимся, что это очень опасно, пилот.

– Кто-нибудь уже смотрел на модель собственного мозга?

– Случалось.

– Люди смотрели на собственный разум в тот самый момент, когда разум был занят этим самосозерцанием?

– Да. Они пытались увидеть отражение бесконечного в собственном свете.

“Глядя в черное сияющее небо, ты видишь только себя, ищущего себя самого”, – вспомнил Данло. Он выдул из флейты высокую пронизывающую ноту, и его глаза наполнились волей к познанию неизведанного.

– Обратная связь может иметь опасные последствия, – сказала Харра. – Деперсонализация, утрата личности, чисто экзистенциальная дурнота. Само зрелище глубоких программ сознания, вид того, что управляет тобой, может быть ужасен.

Огни твоего “я”, которые обжигают и ослепляют, подумал Данло и стал играть нечто странное и глубокое. Он играл, пока Харра не заглянула в самую глубину его синих глаз.

– Все, кто пытался посмотреть внутрь себя таким образом, – сказала она, – лишались разума.

Данло снова отложил флейту и спросил:

– Почему же вы надеетесь, что я добьюсь успеха там, где потерпели неудачу другие?