Книга Война в небесах, страница 119 – Дэвид Зинделл

Аутист посмотрел на Данло долгим, странным взглядом и произнес загадочные слова:

— Не забывай свою мечту никогда.

Он не успел еще выйти на улицу, когда эталон плюнул и сказал:

— Грязный аутист.

Тот с улыбкой словил у себя в волосах парочку вшей и пересадил их на голову эталона. Эталон отшатнулся, чуть не свалившись с подушки, аутист же, по-прежнему улыбаясь, молвил:

— Грязный богач. Твоя жизнь — дурной сон, ничего более.

Затем он поклонился, открыл дверь и вышел.

Вскоре из мастерской появился Родас Алаби с добрым круглым лицом — тело, тоже круглое раньше, сильно исхудало за последнее время. На нем было чистое белое кимоно — должно быть, совсем новое, поскольку моющих средств в городе давно не стало. Сразу подойдя к Тамаре и Данло и посмотрев на дрожащего, со стекленеющими глазами Джонатана, он объявил:

— Его я приму первым.

Эталон, чья очередь была первой, запротестовал, но резчик утихомирил его одним взглядом и сказал Тамаре с Данло:

— Пойдемте.

Вслед за Родасом они прошли в комнату, всю застланную ярко-красными коврами, здесь лежало много полушек, и в двух каминах пылало жаркое пламя. Растения в разноцветных горшках насыщали воздух кислородом. Окон в комнате не было, но ее освещали электрические лампочки и огонь в каминах. Обилие света резало глаза, но Родасу именно это и требовалось, чтобы осмотреть Джонатана.

— Ноги, не так ли? — спросил он, когда Данло усадил мальчика, подперев его подушками. — Давайте-ка раскутаем его.

Пока Тамара разматывала одеяла, Родас задержал дыхание, как бы готовясь к удару. При виде почерневших ступней мальчика он шумно выдохнул и сказал: — Последнее время я вижу это слишком часто.

— Можете вы ему помочь? — тут же спросила Тамара.

Родас уставился куда-то в стену, а потом посмотрел Джонатану прямо в глаза и сказал:

— Я не смогу сохранить тебе ноги, Джонатан, потому что у меня совсем не осталось лекарств. Но жизнь твою, думаю, я могу спасти. Понимаешь?

Мальчик, весь съежившись, дрожа и от холода, и от страха, медленно кивнул.

— Вы хотите отрезать мне ноги. Это очень больно?

— Лекарств от боли у меня нет, но мы поставим блокиратор. Сделаем, что можем.

— Я боюсь.

— Знаю, что боишься. — Родас потрепал Джонатана по голове и обменялся долгими, серьезными взглядами с Данло и Тамарой. — Если все пойдет хорошо, я отниму обе ступни минут за пять.

— Так быстро? — спросил Данло.

— Мне будет помогать фосторский хирургический робот. И еще одно…

— Да?

Родас отвел Данло в сторону, к потрескивавшему камину.

— Операция действительно будет быстрой, но вам тоже придется мне помочь. Вам и матери мальчика.

— Помочь? Но как?

— Вы будете держать его.

— Понятно.

— Сможете?

Данло испустил долгий вздох и сказал: — Думаю, что да.

— Я заказал держатели, но они еще не готовы. Кто бы мог подумать, что нам понадобятся такие варварские устройства?

Данло, не в силах ничего ответить, смотреть на Джонатана, дрожащего среди развернутых одеял.

— Ну а мать — сможет она быть нам полезной?

Данло отсчитал пять ударов сердца и сказал: — Да. Она очень сильная.

— Это хорошо. — Родас подошел к Тамаре. — Ну что ж, будем начинать.

— Сколько это стоит? — спросила она..

— Нисколько. За это я ничего не беру.

— Но ваше время, ваше оборудование…

— Другие заплатят. — Родас взглянул в сторону приемной. — В Невернесе богатых людей еще хватает.

— Спасибо, — сказала Тамара.

Данло по знаку Родаса поднял на руки Джонатана. Мальчик, несмотря на жарко натопленную комнату, стал дрожать еще сильнее. Он устремил на Данло грустные, все понимающие глаза.

— Папа, я боюсь.

— Все будет хорошо. — Данло откинул волосы с его лба. — Правда.

Родас проводил их в другую ярко освещенную комнату, всю выложенную белыми плитками. Здесь пахло жженым мясом, озоном и антисептиком, похожим по запаху на желудочный сок.

Родас велел Данло уложить Джонатана на большое кресло посередине. Блестящая черная машина — другого слова не подберешь — автоматически отрегулировалась по размеру худенького, скрюченного тела. Кресло со своим Зюгановым покрытием выглядело достаточно грозно, но наполняющий его термический гель согревал пациента и обеспечивал ему относительный комфорт. Аклин, пластик повышенной прочности и гладкости, легко очищался от крови и бактерий.

— Мама, мама, — позвал Джонатан.

Родас, укрыв его голое тельце белой простыней, извинился перед Тамарой и Данло за отсутствие чистых халатов для них. Он сказал, что бережет антисептические средства для дезинфекции кресла и инструментов.

— Варварские времена. Ну ничего, сделаем все, что можем.

Данло должен был держать торс мальчика, Тамара — ноги.

Резчик обработал его щиколотки сильно пахнущим средством и поставил нейроблокиратор на правую ногу чуть выше колена. Черный выпуклый прибор походил на часть доспехов, которые надевают перед особенно ожесточенным хоккейным матчем. В теории он создавал мощное поле, блокирующее все сигналы, бегущие по нервам Джонатана в мозг. При условии его нормальной работы Джонатан не должен был чувствовать ниже колена почти ничего — в первую очередь, конечно, боли.

— Ну вот, почти готово. — Родас подкатил к правой стороне стола хирургического робота, оснащенного лазерами, иглами, сверлами и пилами. Пятьдесят щупальцев робота могли быть снабжены ретракторами, присосками, зажимами, волоконной оптикой, тлолтами и прочим инструментарием, которому несть числа. Что еще важнее, эти руки легко программировались на совершение различных хирургических действий. Данло прижал плечики Джонатана к столу, а Родас тем временем закрепил в каждой руке нужный инструмент и запрограммировал их. Потом внушительно посмотрел на Данло и Тамару и сказал: — Пожалуйста, не позволяйте мальчику шевелиться.

Данло нажал чуть покрепче, а Тамара буквально легла на ноги Джонатана выше колен, Джонатан же, взглянув на Данло, сказал:

— Пожалуйста, папа, не позволяй ему делать мне больно.

Поначалу все шло хорошо. Родас начал с правой ноги, планируя отнять ступню чуть ниже сустава и оставить кость нетронутой, чтобы облегчить будущее выращивание новой ступни.

Он включил робота, который принялся мелькать сталью и лазерами. Руки робота исполняли сложный танец, оплетая ногу Джонатана, как змеи. Их координация поражала. Крошечные скальпели резали кожу, нервы, сухожилия и связки, лазеры прижигали рассеченные сосуды. В первые две минуты больше всего боли Джонатану причиняли родители, распрямляющие его скрюченное тельце, — помимо этого, он почти ничего не чувствовал.