Книга Камень Света, страница 65 – Дэвид Зинделл

– Обрадовало? Почему?

Морйин объяснил, что происходившее со мной во сне было лишь испытанием и способом пробудить меня. Похоже, он опять лгал, однако я все равно его слушал.

– Я говорил тебе, что добр. Но иногда сострадание губительно.

– Ты говоришь о сострадании?

– Да, потому что знаю о нем больше, чем любой человек.

Он рассказал мне, что мой дар ощущать горести и радости других имеет название – вэларда . Оно означает сердце звезд и страсть звезд. Потом Морйин указал на Утреннюю звезду и на яркие Солару и Эльтару в созвездии Лебедя. Весь Звездный народ, живущий среди этих огней, обладает даром вэларды. Потомки Элахада и других валари, пришедших в Эа давным-давно, утратили дар во время упадка последующих тысяч лет. Теперь лишь немногие благословленные души, подобные мне, знакомы с ужасной красотой вэларды.

– Она знакома и мне. Но есть путь положить конец страданиям.

– Как?

Он вытянул ладони, и они вдруг наполнились золотым сиянием, словно полированная чаша.

– Ты горишь, Вэлаша? Мучает ли еще тебя киракс с моей стрелы? Хотел бы ты исцелиться от яда и заодно от глубочайших твоих страданий?

– Как? – Несмотря на прохладу, исходившую от ручья, меня снова пожирала лихорадка.

– Я могу освободить тебя от этого дара. Или от боли, которую он причиняет.

Морйин указал на кэламу, которую я все еще сжимал в руке.

– Видишь ли, вэларда – как обоюдоострый меч. Ты можешь использовать ее только одним способом.

По его словам, истинные валари, как он называл Звездный народ, могли не только воспринимать чувства других, но и передавать свои.

– Ты испытываешь ненависть, Вэлаша? Случается ли тебе стискивать зубы, чтобы удержать бушующую внутри злость? Я знаю , что да. Но ты можешь использовать ее как оружие, которое сокрушит твоих врагов. Хочешь, я покажу тебе, как заострить клинок этого меча?

– Нет! – закричал я. – Это неправильно! Это исказит яркое лезвие, выкованное самим Единым. Пусть вэларда и обоюдоострая, как ты сказал, но я никогда не использую священный дар во вред другим. Так же, как не использую для убийства кэламу.

– Ты будешь убивать этим мечом. – Он указал на кэламу. – И вэлардой тоже. Знаешь, Вэлаша, отдавать свою боль другим – единственный способ не чувствовать их боль.

Я закрыл глаза, ища в себе то ужасное оружие, о котором говорил Морйин, и боясь отыскать его.

– Все, что ты говоришь, – неправда, – выдохнул я. – Это зло.

– Разве неправильно убивать своих врагов? Разве не они – то зло, что противостоит самым благородным твоим мечтам?

– Тебе не понять, о чем я мечтаю.

– Неужели? Разве твоей самой заветной мечтой не является прекращение войн? Послушай меня, Вэлаша, послушай очень внимательно: я ничего не хочу так, как остановить войны.

Я вслушивался в журчание ручья, в слова, слетавшие с золотых губ, и боялся, что он говорит правду.

Морйин продолжал:

– Короли и знать Эа любят войны, так как те дают им власть над жизнью и смертью других. И они принадлежат тьме, тогда как мечтатели, подобные тебе и мне, принадлежат свету. Смерть и сама великий враг. Наш страх перед ней. Поэтому мы должны вернуть камень Света. Только он принесет людям дар истинной жизни.

– Но в «Законах» написано, что лишь Элийины и Галадины обладают такой жизнью.

Глаза Морйина вспыхнули ненавистью в неверном утреннем свете.

– Все Галадины были когда-то Элийинами, тогда как Элийины были когда-то людьми. Но они ревниво относятся к своему могуществу. Теперь они будут удерживать людей, подобных тебе, от путешествия, которое сами когда-то проделали.

– Мне не нужно бессмертие.

– Ложь, – мягко произнес он.

– Все люди умирают.

– Не все, – заметил Морйин, расправляя складки плаща.

– Страшиться смерти не стыдно. Истинная храбрость в том…

– Лги мне, если хочешь, Вэлаша, но не лги себе самому. – Он взял меня за руку, и тонкие пальцы сжались с угрожающей силой. – Смерть каждого делает трусом. Думаешь, истинная храбрость состоит в том, чтобы поступать правильно, даже если боишься? Но ты совершаешь поступки, не зная, что на самом деле правильно, так как страшишься собственного страха и не желаешь взглянуть ему в глаза.

Я молча закусил губу.

– Истинная храбрость должна быть бесстрашной. Разве не этому учат валари?

– Этому.

Он улыбнулся, словно знал о валари все. Потом процитировал строки, так хорошо мне известные:

Соединится с тьмой

Глухой, слепой, немой.

И света мертв источник

В ничто безбрежной ночи.

– Есть путь сохранить этот свет, – сказал он, нежно трогая меня за плечо. – Позволь тебе показать.

Его глаза были окнами в иные миры, откуда люди пришли давным-давно – и где все еще живут, превзойдя свою сущность. Я почувствовал его желание вернуться туда. Оно было так же реально, как ветер, или ручей, или земля под ногами. Я ощутил его одиночество, как собственную щемящую тоску. Что-то невыносимо яркое взывало ко мне с диких холодных звезд. Я знал, что имею силу спасти его от ужаса, как спас Атару от людей холмов. И это знание жгло меня острее, чем драконий огонь и киракс в жилах.

– Позволь показать тебе. – Он вновь сложил ладони чашей. Из них хлынул яростный золотой свет, почти слепящий. – Слуг у меня много. А друзей нет совсем.

Я чувствовал его глубокое дыхание, а сам дышал быстро и неровно.

– Я сделаю тебя королем Меша и всех Девяти королевств. У меня есть в вассалах и короли – но король королей, пришедший ко мне с открытым сердцем и праведным мечом… О, это будет замечательно!

Я смотрел на свет, льющийся из его ладоней, и на мгновение перестал дышать.

– Помоги мне найти камень Света, Вэлаша, и ты будешь жить вечно. Мы будем править Эа вместе, а войны прекратятся навсегда.

Да, да, – хотел сказать я. – Я помогу тебе.

Но есть голос, шепчущий в глубине души. Он есть у всех. Иногда он звучит ясно, словно звон серебряного колокольчика, иногда становится неуловимым, как дыхание далеких звезд. Но его всегда можно узнать. И он всегда говорит правду, даже если мы не хотим ее слышать.

– Нет, – сказал я наконец.

– Нет?

– Нет, ты лжешь. Ты лорд Лжи.

– Я лорд Эа, и ты поможешь мне!

Я положил руку на рукоять меча, данного мне отцом, и медленно покачал головой.