Онлайн книга «Погадай на дальнюю дорогу»
– Дядька это мой, дурак, – выручила Маргитка. – За мной пришел. Все, Сеня, дорогой, прощай навек. Не поминай лихом, все-таки тебе со мной не скучно было. Гуляй, соколик, с ветерком да без пыли! С богом, до свидания! Она молола чепуху с улыбкой, но Сеньке явно было не до смеха, а Илье – тем более. «Что же такое получается? Он ей кто? Неужели...» Сеньке наконец надоели издевательства девчонки. Процедив сквозь зубы: «Попомнишь еще, зараза...» – он легко сбежал со ступенек и исчез в толпе. В ту же минуту Маргитка тряхнула рукой, освобождая запястье. – Пусти, Илья. Чего вцепился? – Не боишься? – спросил он. – Чего это? – Что отцу расскажу. С минуту Маргитка молчала, закусив губу. Затем недобро усмехнулась: – Не боюсь. Трепи языком, раз баба, а не цыган. – Дура! – Илья едва удержался, чтобы не залепить нахалке оплеуху. – Кто он тебе? Ты с ним была, что ли? – Тебе какое дело? Сватать собрался? – Ах ты!.. – Не выдержав, Илья замахнулся. Но Маргитка ловко увернулась, вскочила на ступеньки. Без улыбки, враждебно сказала: – Тронешь – загрызу. Ее широкие ноздри, раздувшись, задрожали, зубы оскалились, и Илья невольно отшатнулся. Справиться-то он с ней, конечно, сумеет, но без глаза его эта ведьма вполне может оставить. А стоит ли она того, шалава? – Отец знает? – Нет. – Маргитка, остывая, исподлобья взглянула на него. – Зачем ему знать? – А как ты замуж собираешься? – Никак. Очень надо! – Маргитка в упор посмотрела на Илью и вдруг залилась смехом. – Господи, морэ, а ты-то что беспокоишься? Смотрите вы, он волнуется, как я замуж пойду! Да что там, замужем, хорошего? Сосунков сопливых плодить? Мужнину рожу пьяную наблюдать? Из-под кулака у него не вылазить? А меня трогать нельзя, если меня кто зацепит – убить могу! Я – бешеная! Илья озадаченно молчал. В который раз его ставило в тупик поведение Маргитки, которая, казалось, и в грош его не ставила, хотя он этой пигалице точно в отцы годился. Дать бы ей пару затрещин, в самом деле, чтобы хоть уважение имела... Но как же Митро ее так из узды выпустил? Маргитка, казалось, угадала его мысли. Перестав смеяться, серьезно сказала: – Не думай, отцу все равно. Я же ему не родная. Какая разница, с кем падчерица пойдет? – Ерунду говоришь, девочка. – Не ерунду, а правду. Думаешь, чего он меня замуж не гонит? Позориться не хочет, знает, что я... ну, в невесты уже не гожусь. И с Сенькой Паровозом у меня когда еще все было... – Зеленые глазищи придвинулись совсем близко, и Илья невольно отстранился. – Ты... зачем мне это говоришь, чайори? – Затем, что спрашиваешь, – пожала плечами Маргитка. Илья давно отпустил ее руку, но она пошла рядом с ним сама. Солнце светило им в спину. Почему-то Илье было неловко смотреть на девчонку, и он разглядывал ее тень, бегущую впереди. – А если б не я спросил, а другой кто? – наконец поинтересовался он. – Тоже б все рассказала? – На других мне плевать. – Маргитка вертела в руках шляпу. – Проводишь меня домой? – Сама не доберешься, что ли? – Ну, Илья... Совсем ты ничего не понимаешь? Разве должна красивая цыганка одна домой идти? Я ведь красивая, Илья? Красивая? Как моя мама? Посмотри на меня! Маргитка ускорила шаг, зашла впереди него, резко повернулась. Теперь солнце било ей в лицо. В скуластое смуглое лицо с сощуренными зелеными глазами, с неласковой усмешкой. Зубы влажно блестели в улыбке. Смеясь, Маргитка просунула между ними розовый острый кончик языка, и это окончательно вывело Илью из себя. – Мать твоя сроду такой шлюхой не была! – резко сказал он и, не оборачиваясь, быстро пошел вниз по Панкратьевскому переулку. Маргитка смотрела ему вслед, закусив губы. В уголках ее глаз дрожали слезы. Домой Илья вернулся в сумерках и, едва свернув на Живодерку, понял: во дворе Большого дома что-то происходит. Казалось, там собралась вся улица: старая ветла была облеплена мальчишками, народ сидел на заборах и крышах, у калитки стояла целая толпа. Илье едва удалось протолкаться к дому. Подойдя, он услышал восхищенные крики: – Давай-давай, работай! – Живей, курчавая! – Уже двадцать минут есть! – Что такое? – недоуменно спросил Илья у Митро, который стоял у забора. – Где Кузьма? – мрачно поинтересовался тот вместо ответа. Илья смущенно развел руками: – Убег. Чуть только отворотился... – Так и знал. Да ладно, ты ни при чем. Он у меня-то сбегал тыщу раз. Теперь раньше Петрова дня не дождемся. Тьфу, холера на мою жизнь! – Что там случилось-то? – снова кивнул Илья на двор. Митро неожиданно усмехнулся: – А... Протолкайся, взгляни. Девки перепляс устроили. Моя Маргитка уже двадцать минут без перерыва выкомыривает. – Двадцать?! – поразился Илья, хорошо знавший, что такое пляска даже в течение пяти минут. – Даже больше уже. А спор был – на полчаса. И, кажется, еще не повторилась ни разу. Илья присвистнул и с удвоенной силой раздвинул локтями толпу. Двор был полон цыган. У крыльца стайкой сбились молодые парни и девчонки, на ступеньках сидели те, кто постарше. На столе под огромной старой вишней дымился самовар, и вокруг него сидели цыганки с кружками чая. Среди них Илья увидел и Настю. Посреди двора лежала огромная деревянная крышка от бочки, и на этой крышке растрепанная, тяжело дышащая, но все-таки улыбающаяся Маргитка отплясывала «венгерку». Увидев Илью, она улыбнулась еще шире, блеснув зубами, – как ни в чем не бывало. На ней было то же малиновое ситцевое платье, косы почти расплелись, прыгая по спине и груди, и черные курчавые волосы вставали над головой плясуньи буйным нимбом. Серьги-полумесяцы метались из стороны в сторону, каблучки выбивали мерный четкий ритм «венгерки». Чуть поодаль стояли девчонки-танцовщицы, переговариваясь восхищенно и завистливо. Аккомпанировал Маргитке Яшка, который едва касался гитарных струн, лишь задавая ритм. Рядом с ним на крыльце сидела Дашка. Илья еще не успел подойти, а дочь уже подняла голову и протянула руку: – Отец? Он сел рядом. – Что это у вас делается? Дашка рассказала. Началось все с того, что «лютая врагиня» Маргитки Катька Трофимова похвасталась, что на крестинах у цыган из Таганки плясала десять минут без перерыва. Маргитка тут же заявила, что десять минут – это сущая ерунда и она сама берется проплясать, не останавливаясь и не повторяясь, полчаса. Тут же кликнули Яшку с гитарой, притащили из-за дома крышку от бочки, позвали свидетелей, чтобы все было честно, – и перепляс начался. Попробовать свои силы захотели и другие плясуньи, но через пять-семь минут все до одной, включая Катьку, сошли с круга. Осталась Маргитка, которая плясала как заведенная и даже не думала останавливаться. Уже весь Большой дом высыпал во двор, уже старые цыганки отвлеклись от чаепития, уже цыгане помоложе охрипли от восторженных воплей, уже Катька разревелась от досады, а Маргитка все плясала и плясала. |