Онлайн книга «Танец Бешеной»
– Вот видишь, – сказала Даша. – Похожа я на шизофреничку? С острым галлюциногенным психозом? На чем он тебя подсек? – Да ни на чем. Я Витальку знаю года полтора. И подрабатывал у них иногда, чего уж там. Калымил по-хорошему, без всякой грязи. Что, я один такой? Куча ребят втихую калымит. – Вот только они против меня не работали, а ты начал… – Даша, так получилось. Незаметно. – Поняла, – сказала Даша. – Ты и тут не оригинален. Сначала тебе предлагают сделать совсем даже крохотный, почти незаметный шажок в сторону. И платят. Потом еще, еще… И все платят, платят… Привыкаешь к этим денежкам и к этим шажкам, они ж крохотные такие. Наконец, предлагают и пошире шагнуть, а ты уже на бабках сидишь, как на игле… – Ну, а что? – вскрикнул он. – Ты потише. – Что – тише? – агрессивно сказал он, но больше уже не орал. – Даша, ты сама по себе. У тебя дети по лавкам не пищат. То любовник платьице подарит, то папочка денег подбросит. Ты-то никого не кормишь. А я кормлю, ясно? Лидка у меня получает сто восемьдесят пять, да и то задерживают по три месяца. Ты бы хоть раз в жизни попробовала ребенку объяснить, почему вон тому бутузу папка покупает большую мороженку за семь штук, а ему папаня не может купить даже самое дешевое, за две. Ты глаза у ребенка при этом видела? Он же даже не хнычет, он не понимает… – Ну ладно, а вот вырос он у тебя, – сказала Даша. – И сказал ты ему: сыночка, чтобы тебе купить мороженку, я своих продал, офицеров. Погоны запачкал, честь запачкал… – Он эту честь жрать не сможет. – Ну, а все-таки? – спросила Даша. – Блядь ты такая, мы сыщики, офицера… Что он тебе скажет? Знаешь, почему эта философия на хрен не годится? Потому что, если так жить, кто-то другой твоих детей продаст в бордель для гурманов, а потом точно так же будет тебе смотреть в глаза и объяснять, что его дети кушать хотели… Это сплошной беспредел, если такую философию принять… Волк чужих волчат и то не жрет… – Тебя бы на мое место, – сказал он с непроницаемым лицом. Даша видела, что он глух к любым аргументам. Да и сама не собиралась долго напирать на мораль – и поздно, и абсолютно нерационально… – Сколько он тебе платил? – Мне хватало. – А что потом? Обещал к себе взять? – Обещал. – Ишь ты, с устроенной судьбой… А ты, интересно, хоть чуточку соображаешь, что вместо хлебного местечка получил бы заточку в бок? Ты же в курсе всего дела, с самого начала… Он досадливо поморщился, все так же лежа в неудобной позе: – Слушай, Даша, я не думаю, что у тебя и в самом деле крыша поехала, но вот лично я совершенно уверен, что ты гонишь натуральнейшую пустышку. Виталий тут ни при чем. Нормальный мужик. – А чего же он мне устраивает спектакли с экзотическими наркотиками и высококлассными фотоаппаратами? Толик покривил губы в усмешке – уже оживающей, почти уверенной: – У него на тебя контракт. Из-за усачевского заведения. Понимаешь, люди серьезные, не нравится им, что ты глубоко копаешь… Вот и решили немного притормозить. – Это тебе друг Виталий сказал? – Даша, увидев непроизвольный чуть заметный кивок, горько рассмеялась: – А ты веришь? Или – хочешь верить? – А почему бы мне и не верить? Ты, конечно, что-то все время скрывала, но основную канву я знаю. Что у тебя есть на Агеева? Что доказывает, будто он – Мастер? То, что он встречался с немцем? Так немец, чтоб тебе было известно, не только ученый, но и акционер какой-то фирмы. Она сюда гонит электронику, ясно? Немцу капает процент. – Тоже от Агеева слышал? – Да они при мне час обсуждали, как вытолкнуть с рынка какую-то немецкую же фирмочку, я их возил на завод «Квант»… Тоже инсценировка? – А почему бы и нет? – Даша, ты и впрямь зациклилась… Немец – еще и бизнесмен. Потому, быть может, француз у него по пятам и ходит. Яснее ясного. – А меня, значит, решили притормозить пользователи ряженых девочек? – Вообще-то, они с тобой могут и договориться… Хочешь, Виталий устроит? Даш, ты извини, что я тут наврал… Ты с ним созвонись, можно прямо сейчас, и обговорите… Тебя же тоже никто не заставляет продавать контору. Уйдешь туда, в «Терминатор»… – Это ты сам придумал или Агеев? – Был у него и такой запасной вариант. Что, и дальше будешь сидеть на грошах? – Благодетель ты мой… – сказала Даша. – Нет, ты и в самом деле не понимаешь, как тебя в качестве болвана используют? Но видела по его упрямому лицу, что он понимать не хочет. Та модель действительности, какую в его воображении создали, его вполне устраивала. Пока платили. Не рассказывать же ему про загадочные кассеты? Про разговор с Фролом? Отрезанный ломоть, тварь… – Ладно, чего воду в ступе толочь, – сказала Даша решительно. – Ты мне сейчас все подробно расскажешь – как у вас с ним все завязалось, как получал задания, что делал… Он, извиваясь, ухитрился подняться в сидячее положение, чтобы не упасть, привалился спиной к дивану. И, глядя ей в глаза, усмехнулся совсем уж дерзко: – Нема дурных, Дашенька. – Я ж тебя, козла… – Не надо, – сказал он, досадливо поморщившись. – Ну что ты мне сделаешь? Пытать будешь? А что с тобой потом на Черского сделают за такие художества? На тебя ж материала – выше крыши, и половина – от психиатров… Даша посмотрела на него даже не яростно – удивленно: – Ты что, решил, что пойдешь отсюда своими ножками? – А как иначе? Я, Даш, зверь сейчас, за детенышей бороться надо. Которых ты кормить не будешь… А метод борьбы у меня один: молчать, как Зоя Космодемьянская. Хлопнуть ты меня не хлопнешь, не такая дура. А заявление мое ляжет не в папочку к анонимным фоткам и подписанным телегам, а в досье к тем самым психиатрам… Ты сначала докажи, что я к тебе в квартиру лазил. Что это я кысаньку подвешивал. Да и не было никакой кысаньки, тебе почудилось, о том и рапорт есть… – Ну, а сейчас как ты у меня оказался? – В дверь вошел, – хохотнул Толик. – Зная твое состояние и все пережитые невзгоды, пришел по-дружески навестить. Могу я в столь поздний час зайти по-дружески навестить свое непосредственное начальство? Которое ценю, люблю и уважаю? Беспокоился я за тебя, вот и зашел морально поддержать… Только ты с дикими глазами и пушкой наголо на меня вдруг накинулась, руки-ноги спеленала и начала шизу гнать… Ну не надо на меня так смотреть! Я ж говорю, мне детей защищать следует… – А это? – Даша коснулась босой ногой валявшейся на полу черной сумочки. |