Онлайн книга «Стоящий у Солнца»
|
Он тронул калитку — заперто изнутри… И тогда демонстративно сел на скамеечку и стал ждать. Прошло минут двадцать, прежде чем во дворе заходили: сначала послышался неясный говор двоих мужчин, затем неожиданно взвыл стартёр легковой машины. Двигатель долго не заводился — похоже, давно не ездили! — лишь с шестого приёма раздался мерный гул «Жигулей». — Давай скорее! — внятно сказал кто-то. — Чемодан в багажник! Будто удирали! Русинов затаился в проёме запертой калитки. Вот дрогнули ворота, и створки их распахнулись наружу, заслонив Русинова. Со двора выехал «жигулёнок» шестой модели, новенький, молочно-белый, притормозил возле машины Русинова. Не видно, кто за рулём! Вышедший вслед за машиной человек стал запирать ворота: завёл одну створку, потом взялся за другую, открывая Русинова. Это был Раздрогин! Только неузнаваемый — в белом летнем костюме, чёрной рубашке и белом же галстуке, в руке небольшой кейс. Он куда-то срочно уезжал! Русинов выступил из проёма калитки и оказался за спиной и чуть сбоку от Раздрогина. — Здравствуй, Виталий! Раздрогин замер, но лишь на миг! Спокойно захлёстывая створку ворот с другой створкой, обернулся… Он! Разве что возмужал, заматерел — эдакий элегантный молодой купец. — Ну что смотришь, Раздрогин? — спросил Русинов. — Мы тебя ищем лет пятнадцать. А ты здесь? Он владел собой великолепно: спокойно бросил кейс на заднее сиденье, распахнул переднюю дверцу, чтобы сесть. — Вы обознались. Извините… Русинов забежал вперёд, встал, опершись руками на капот: — Виталий, давай поговорим! Я — Русинов. Ты же знаешь меня! По Институту они не были знакомы, никогда не встречались, но он, общаясь с хранителями, не мог не знать Русинова. Мало того, возможно, принимал участие в его судьбе… Раздрогин выпрямился — одна нога была в кабине. — Вы ошиблись! — внушительно и властно проговорил он. — Уйдите с дороги! Второй, бывший за рулём, безбородый, крупный парень, резко распахнул свою дверцу. Они невероятно спешили! Русинов отступил от машины: — Мы ещё увидимся, Раздрогин! Я буду здесь, понял? Я никуда отсюда не уйду! Дверцы мгновенно захлопнулись, и «жигулёнок» рванул с места, пробуксовывая на влажной от росы траве. Русинов ощутил, как заболели ладони: молодая кожа под лопнувшими пузырями иссохла, истрескалась по линиям руки и кровоточила. А старую он содрал, пока ехали на телеге с Лобаном… В проёме калитки стояла немолодая женщина. По возрасту — наверняка мать Ольги… Она всё слышала и видела. — Здравствуйте, — сказал Русинов. — Откуда вы здесь? — не скрывая страха и недоумения, спросила она. — Как вы здесь оказались? — Приехал, — он сделал несколько шагов к калитке. Женщина запахнула фуфайку на груди, словно защищаясь. — Увидел свою машину возле ваших ворот… Не бойтесь меня. — Я не боюсь! Но вас же ищут повсюду! — Кто меня ищет? — Муж… И с ним — люди. Прилетели на вертолёте… — Где же они? — насторожился Русинов: с вертолётом его могла искать только Служба… — В горах, — она недоуменно пожала плечами. — Вчера нашли машину и снова уехали. — Видимо, мы разминулись по дороге, — предположил он. — Но меня никто не должен искать! Я не терялся. — Не знаю… Ищут. — Она что-то утаивала и относилась к нему с опаской. И почему-то всё время рассматривала его. Скорее всего, это была Служба! Он запечатал радиомаяк в свинцовый панцирь и ушёл из эфира. Наверное, эта штуковина работала настолько исправно, что такого не могло быть. Потому и подняли тревогу. Но ведь Служба обязательно бы обыскала машину и обнаружила радиомаяк! И сразу бы раскусила его хитрость. Впрочем, могла и так раскусить. Теперь они перерывают Кошгару! — Скажите, а как вас зовут? — Надежда Васильевна… — Надежда Васильевна, а Ольга дома? — спросил он. — Нет, она в больнице… Дежурит. — Но там замок на двери! — Мы на ночь запираем, — пояснила она. — А ходим через чёрный ход. Чтобы больные не убегали домой… — Мне можно увидеться с ней? — спросил Русинов. Она смешалась — не хотела пускать его к дочери! Но и отказать не смогла… — Хорошо… Я провожу… — Простите меня, Надежда Васильевна, — он замялся. — У вас гости были… Молодой человек с бородой — это Виталий Раздрогин? — Нет, что вы! — опасливо засмеялась она. — Это Серёжа. — Значит, обознался, — с готовностью согласился Русинов: она не знала его настоящего имени! Впрочем, какое у него было настоящее?.. — Обознались, это Серёжа… Приезжает к нам заключать договора, — она откровенно старалась убедить его. — Машину у нас оставляет, иногда ночует… Он занимается бизнесом. — Понятно, — покивал Русинов, поддерживая разговор. — И у вас уже появились бизнесмены. — Давно! У нас же лес, мёд, дикорастущие… — А что это такое — дикорастущие? — Ягоды, грибы — что в лесу растёт. Надежда Васильевна несколько отошла от ошеломления и испуга, и Русинов, стараясь продлить беседу, хотел окончательно вывести её из этого шока. — Да, у вас тут грибов в августе — хоть косой коси! Однажды мы за пятнадцать минут набрали шесть вёдер белых. На одном пятачке! — А вы в наших краях уже бывали? — В ваших не бывал, но на Северном Урале в общей сложности прожил месяцев сорок! Они подошли к больнице, и Надежда Васильевна вновь насторожилась. К тому же, доставая ключ из-под крыльца, наткнулась на рюкзак и карабин Русинова. — Это мои вещи, — объяснил он. Отомкнув дверь, Надежда Васильевна попросила его подождать на крыльце, сама же скрылась в тёмных сенях. Минуты через две в коридоре послышался стремительный шорох тапочек. Он мечтал об этом мгновении, но эти последние события и новости всё испортили. Мысль билась между вертолётом, Раздрогиным и Службой… Но когда Ольга выбежала на крыльцо, он на какой-то миг забыл обо всём. Ему хотелось, чтобы она бросилась к нему, хотелось, чтобы обняла, прижалась, приласкалась, как в ту ночь, когда спала на его ладони. Ольга же на миг остановилась, и в глазах её Русинов увидел те же самые чувства, что были у её матери, — страх и недоверие. — Ты жив? С тобой всё в порядке? — пугливым шёпотом спросила она. |