Онлайн книга «Утоли моя печали»
|
– Шамань, шаман… Бурцев засучил рукава, бережно поднял белую форменную блузку и обнажил спину Наденьки, сразу же ставшую узкой и беспомощной. Пулевые ранения чистили и зашивали в местной больнице, и потому на нежной девичьей коже остались грубые, жесткие шрамы. Он осторожно набрал в ладонь воды из флакона и стал втирать в поясницу. И вдруг подумал, какова была бы физиономия у ее секретаря, зайди он сейчас в кабинет? Грозная начальница сидит с задранной юбкой и голой спиной, на которой не видно полоски бюстгальтера, а посетитель что-то там колдует… Даже захотелось, чтобы вошел, – неплохая месть за неласковую встречу и деготь в чашке вместо кофе… – И это ты называешь лечением? – не вытерпела Наденька. – Хоть бы пошептал что-нибудь для антуража… – Шептать буду на ушко, – проговорил он, испытывая волнение от прикосновений к ее телу. – Если Вадим Вадимыч уедет в командировку… – Раньше ты не говорил пошлостей женщинам. – Видишь, как опустился. – Он вылил остатки воды на ладонь и снова стал втирать – кожа и особенно рубцы шрамов поглощали ее мгновенно. Наденька неожиданно замолчала и замерла, облокотившись на спинку стула и положив головку на сгиб руки. Он почувствовал, как ей приятно; он знал, что ей приятно. – Здорово, если кто-нибудь войдет, – вдруг сказала она и тихо улыбнулась, – например мой секретарь. – Я тоже об этом думал, – откликнулся он. – Но не войдет. – Этот не войдет. И никого не впустит… Слушай, Бурцев, зачем ты отрастил бороду? Без нее у тебя был такой… мужественный вид. – Знаешь, почему бояре сопротивлялись Петру, когда он стал резать им бороды? – Ну почему? Просвети глупую бабу. – Потому что в то время на Руси брились только голубые! – Какая гадость… А они что, и тогда были? – Были, иностранцы и свои, отечественные. О безбородых говорили, что они носят блядский образ. Наденька скосила на Бурцева глаза, словно убеждаясь, не шутит ли он. – Сегодня же Вадим Вадимычу скажу, чтоб обрастал. Муж ее работал в Министерстве по внешнеэкономическим связям и, насколько знал его Сергей, был человеком интеллигентным, мягким, лет на двадцать ее старше, так что закрадывалось подозрение, что он подкаблучник. Впрочем, с такой женой это не мудрено, тем более Вадим Вадимыч был в вечном долгу перед ней. Когда-то он попал в прокурорские сети по серьезному уголовному делу, однако Надежда выгородила, спасла его от неминуемой тюрьмы, а потом вышла за него замуж. Об этом он рассказал Бурцеву, когда они дежурили у ее постели… – Скажи мне, Сережа… А зачем ты меня бросил? – глядя в дверь, внезапно спросила Наденька. – Я тебя не бросал. – Бурцев вытряхнул последние капли из флакона на спину. – Ты сама ушла. – Ушла… Но после того, как ты изменил мне. С этой!.. – В чем сразу же сам признался! – Попробовал бы не признаться… – Мысль такая была… Но черт за язык дернул. – Во-первых, не черт, а черт женского пола. Во-вторых – не за язык. – Не хамите доктору, больная! – Ох ты и дурак, Бурцев! Какой же ты дурак! А еще с бородой. – Больная! Наденька вдруг встала, одернула юбку и резко присела. – Знаешь… Кажется, я уже не больная. – Что я тебе говорил? – Нет, правда! – искренне воскликнула она, все еще приседая и заправляя блузку. – Совсем не болит!.. Это от воды или от твоих рук? Ты что, Кашпировский? – Если бы ты, дуреха, не отправила живую воду в химлабораторию, вообще бы мог вылечить. Сергей завернул пробку и положил флакон. – Неужели это от воды?.. Чертовщина какая-то! – Наоборот, благодать Божья. Наденька набросила на плечи свой пиджак, отошла к окну и минуту смотрела на московские зеленые крыши. – Спасибо за лечение, кудесник. А как ты определил, что вода живая? Ты ее прежде пробовал? – Только однажды, – грустно проговорил он. – Выпил целый стакан. – У этой сумасшедшей женщины?.. Ладно, не отвечай, я и так знаю… Ты с нею живешь? – Я живу один. И не хочу жениться, так что не уговаривай. – Ты их не разыскал? Ну и подлец… – Не вмешивайся в мою личную жизнь. – Тебе уже тридцать семь, Сережа! Два года назад, когда они в последний раз встречались на лестнице, она точно так же уговаривала его завести семью и обязательно – детей. И тогда он, не подумав, признался, что у него есть ребенок, девочка, только он никогда ее не видел. В словах же Наденьки слышалась затаенная боль: после ранения врачи категорически запретили ей рожать. В ее тридцать три… – Пожалуй, мне пора! – заявил Бурцев. – Мы все вопросы выяснили относительно косточек?.. Наденька мгновенно обратилась в Фемиду: – Не все! Я еще не отпускала тебя; Сергей Александрович. Ты отвлекся на… живую воду и не дослушал. Здесь еще имеется информация по поводу захоронения останков царской семьи. И не на Урале… – Знаешь, меня это перестало интересовать, – признался Бурцев. – Надоело гоняться за призраками… – Но ты так загорелся, когда услышал о живой воде. – Если не на Урале, то где? – Информация секретная. Где-то в районе поселка Усть-Маега, на Валдайской возвышенности. – Точного указания нет? – Что, совпадает с твоими данными?.. Вернее, не с твоими, а… ЕЕ предсказаниями? – Она совершенно ни при чем. Мои данные из другого источника. – Точного указания нет. – Наденька достала из коробки фотографию и письмо. – Источник опасается утечки и не сообщает, нужно выезжать на место. И желательно сейчас, поскольку на меня уже оказывают давление… – Она сделала короткую паузу. – Мне необходимо провести проверку, негласную… Нет, я бы обошлась и без тебя, но есть одно обстоятельство. Человек, передавший сведения о захоронении, согласен работать только с тобой. – Он что, мою фамилию называет? – спросил Бурцев. – Как ни странно, а называет. То есть, возможно, вы с ним знакомы. Прямо или косвенно. С твоим руководством вопрос будет решен… Я давала задание ФСБ провести оперативную проверку. В Усть-Маегу отправили опытного сотрудника… Он пробыл там чуть ли не месяц и вернулся… Ну, в общем, инвалидом. – Что же с ним случилось? – Не сказать, что сошел с ума. – Фемида подбирала выражения. – Сначала я заметила, когда читала отчет о командировке, и потом, в личной беседе… Нет, он профессионал, тут не может быть вопросов. И потому слышать это от него весьма странно… |