Онлайн книга «Покаяние пророков»
|
— Это что за старые деньги у тебя? — осторожно спросил он. — Да совсем старые… — Так-так, и что дальше? Почтари взяли деньги у тебя? — Как сказать?.. Коль из рук в руки бы давала, скорее всего, не взяли бы. А я положила монетки, где дед Лука нору копал. Будто клад. И сперва думала, не заметил, бросил в воду вместе с землей… После оказалось, нашел. — То-то он свиней порезал и на Украину засобирался! — Я и жертвовала, чтоб в родную сторону подались. Тоскуют они. А тоска у них лютая, смертная. Скоро душу съест… — И много дала? — Двадцать пять монеток с оплечья спорола… Да я вот и тебе приготовила, Кондрат Иванович. — Вынула узелок. — Тоже пожертвую… Здесь числом тридцать. Жалко оплечье, да на что оно, коли нынче не носят? Возьми. — Ну а мне-то за что? — Да как же, у тебя хоромина сгорела, сожгли супостаты. Ты монетки эти обменяй на новые денежки. Но гляди, чтоб не выдали тебя! Деда Луку выдали… — Так! — Комендант взвесил в руке узелок, и дыханье сперло. — Значит, и мне? А ты, значит, всем денежки раздаешь? Занимаешься благотворительностью? — Да уж ладно, прими во имя Христа и от чистого сердца. — Она еще раз поклонилась. — Новых денег нет у меня, так возьми этими. Бери, бери. Коли дед Лука взял, и ты возьми. Он неторопливо развязал тряпочку, положил на стол и сел. — И что это за монеты? — У нас лепестками называют. — Так это же… золото? — Золото, должно, грузное… Кондрат Иванович никогда в жизни старинных золотых монет не видел и представлял, что они никак не меньше старого металлического рубля, на крайний случай с пятак величиной, а тут чуть больше копейки и с неровными краями. — Первый раз вижу. — Очки надел, присмотрелся. — И все это ты мне отдаешь? — Жертвую, Кондрат Иванович. Новую хоромину поставишь, утварь кой-какую заведешь… — Это что, принято у вас так? — По обычаю христианскому всюду принято. — Да. — Комендант сгреб монеты в кучку, завязал узелок. — Теперь мне все понятно. И как по-христиански жить, понятно. Святая простота! А по-нашему, обыкновенная дура! — Прими, не гневайся. От души жертвую. — Нет, я поражаюсь! Пришла и раздает налево, направо! — Комендант вскочил и стукнулся головой о потолок. — Не раздаю — жертвую. Да ведь не берут, назад возвращают. — Кто возвратил? — Агриппина Давыдовна пришла и монетки мне назад вернула. Комендант еще раз подскочил и голову пригнул, чтоб не стукнуться. — Вернула?! Почтарка?! — Правду сказать, не вернула, а пожертвовала… — Ну, знаешь, Вавила Иринеевна, ты мне сказки не рассказывай. Я этих хохлов знаю как облупленных. — Он от возмущения забегал. — Чтоб они копейку дали? — Ты что же, не веришь мне, Кондрат Иванович? — И на что же пожертвовала? — Кто-то молву пустил, будто меня царицей на престол посадят. — Боярышня подобралась и кулачки сжала. — Худая молва, не знаю, что и думать.. — Это они тебя обманывают! Льстят, чтоб золото выманить. Хохлы же, народ хитрый. Они тебе наговорят! Они тебе такого напоют!.. — Не смей говорить так, — вдруг властно оборвала боярышня. — Грех! — Ну так зачем старуха деньги вернула? — Челом била, чтоб Малороссию выкупить от ляхов. На то и пожертвовала. Говорит, если каждый хохол немного отнимет от себя, можно собрать денег и дать ляхам. А они продадут назад… В ноги упала, ради Христа просила. Ничего поделать не могла, пришлось назад принять. — Совсем старуха сошла с ума! — Неправда это. У нее душа чиста и разум светлый. Дошлые да хитрые слухам не верят, они себе на уме. Беда-то в другом, не все монеты вернулись, четырех не хватает… — Тут все ясно. Почтарь съездил в город и продал. И засветился! — Комендант снял с вешалки дубленку и шапку Вавилы. — Думаю, на какие шиши он кобелей этих купил? И еще автомат… Собирайся, уходить надо немедленно. Даже в избе оставаться опасно. До ночи посидим в конюшне, потом двинем в лес. Я знаю куда. — Благодарствую… Да токмо покуда опасности не почую, никуда не пойду. — Одежду взяла и вернула на вешалку. — Да ты понимаешь, что эти люди могут быть здесь в любую минуту? Война началась, самая настоящая! — Буду сидеть здесь, — отрезала боярышня. — Агриппина Давыдовна одна осталась, плачет. Как ее оставлю? — Ох и характер!.. Ну так слушай! Твоего Юрия Николаевича продали. Хочешь верь, хочешь нет. Я по телевизору слышал, похищают и продают людей, но как-то не верилось даже. Оказывается, как скотину! В рабство! — Как же в рабство? — беспомощно спросила она и перекрестилась. — Спаси и сохрани… Неужто можно? — Еще как можно! Женщин продают, а особенно детей. Средневековье, понимаешь? Пришли к тому, от чего ушли. — Должно, ты обманываешь, Кондрат Иванович… — Похож я на обманщика? В общем, надо его выкупить. А то продадут куда-нибудь в Чечню, никогда больше не увидим. — В толк не возьму… Ужель в миру людьми торгуют? Старики не говорили… — Господи, как бы тебе объяснить-то? Воруют, похищают, а потом деньги требуют. Бизнес такой, рынок. Чтоб вернуть Юрия Николаевича, надо за него теперь деньги заплатить, сто тысяч долларов. Я голову ломаю, где денег взять, а ты золото раздаешь налево-направо… — Не верю я тебе, Кондрат Иванович, — неожиданно твердо заявила боярышня. — Токмо в старых книгах писано, которые люди несвободные, тех продавали. В греках, в арабах и Египте. А на Руси люди свободные были, да и Юрий Николаевич не говорил, что в миру рабство есть. А он бы непременно сказал. Зачем обмануть хочешь? Нехорошо… — Ну и бестолочь же ты! — не стерпел Комендант. — Ладно, я потом объясню, прочитаю курс новейшей истории. А сейчас надо выручать Юрия Николаевича. Сколько у тебя таких монет? — На что тебе?.. Не скажу. — Ты совсем ничего не поняла? Нужны деньги заплатить выкуп! Чтоб Космача отпустили! Ну, говорят про вас, кержаков, — тугодумы, но чтоб такого не понять… Не знаю! — Не обманывай меня, так не бывает на свете. Это в старые времена за людей платили, да и то когда бесермене и цари поганые власть держали. Думаешь, я из лесу, так совсем глупая, ничего не понимаю? Не бери грех на душу и меня не искушай! Ступай прочь! |