Онлайн книга «Покаяние пророков»
|
— Полетели утушки над рекой, над рекой… А когда всходило солнце и топило снег, он начинал пускать ручейки. Весь косогор был изрезан давно заросшими коровьими тропинками, разбегающимися по полю вкривь и вкось, колеями старых дорог, ямами и ложбинами, — столько преград стояло на пути весенней воды! Он заходил сверху, от леса, и начинал соединять лужицы, копал канавки, протоки и руслица, сводил или разводил ручьи, пока все поле не покрывалось единой сложной сетью. — Вам течь сюда! — на правах Коменданта приказывал он весенним лывам. — А вас я перекрою и насыплю плотину. Вам следует отстояться несколько дней. Посмотрите, на что вы похожи? Разве можно с такой грязью в чистую реку? Не пущу. Игра так увлекала, что спохватывался, когда бегущая вода густела и замедляла бег, — вот уже и солнце село! Перемазанный землей, с мокрыми коленками, он возвращался домой или когда темнело, или задами, чтоб никто не видел. И сейчас надо было уже давно идти на свой заветный косогор, вон какая дружная весна, так через неделю и снег сгонит… Комендант сидел на крыльце и думал, что больше уже не пойдет делать ручьи, что эта последняя радость омрачена и, пожалуй, отнята навсегда. Обратная тяга началась через полчаса, в подполе послышался кашель и крики. Он хладнокровно отхлебнул коньяка, но тут же выплюнул. А на этикетке написано — дагестанский, пятилетней выдержки. Хотел выбросить бутылку, однако поставил ее на воротный столб, отсчитал двадцать пять шагов и вытащил трофейный пистолет. — Будем играть в войну. Прапорщик Гор, на огневой рубеж! Заряжай! Огонь по мере готовности. Стекло брызнуло сверкающим облаком, выплеснувшийся коньяк взлетел веревкой и обагрил снег. — Оружие на предохранитель. Осмотрев результат попадания, Комендант зашел за угол и выдернул тряпичную затычку подпольной отдушины — пленники орали, как отставшие дети. — Батя! Отец!.. Он распахнул дверь в избу и открыл задвижку. Дым потянуло в трубу, над полом образовался просвет, а из открытого люка взметнулся белый вихристый столб. Не дожидаясь, когда проветрится подпол, он спустился и сел на нижнюю ступень лестницы. — В живых останется только один из вас. Кто будет говорить коротко, быстро и толково. Второй пойдет в расход. Все понятно? — Понятно, — за обоих ответил усатый. — Начнем с простого вопроса, — деловито проговорил Комендант. — Сколько вас тут бродит вокруг деревни? — Двое, — поспешил гундосый. — Еще двое! — Четверо, — поправил его напарник. — Четыре человека. — Это всего четыре, с нами, а так-то еще двое! — Ладно, — остановил перепалку Комендант. — Едем дальше. Куда дели Почтаря? У гундосого от дыма пробило нос. — Спустили под лед возле моста… — Живого, что ли? — Да нет… — За что вы старика-то, сволочи? — Он с автоматом был… — Да ведь без автомата уже в лес выйти нельзя! — прорычал Кондрат Иванович, но тут же взял себя в руки. — Ну да, он старый, в рабство не продашь. И выкуп не дадут… Кто его расстреливал? Ты? — Кинул картошиной в гундосого. — Пистолет с глушителем был у тебя. А я выстрелов ночью не слышал. — Не я… Он. — Показал на усатого. — Дал ему свой… — Убираете людей, чтоб не мешали? Следующая очередь была моя? — Мы приказы выполняем, — ушел от прямого ответа гундосый. — Сами ничего… — Ну и чьи это приказы? — У нас директор есть… Генерал Ногаец. — Правильно, вали все на генерала… Он тоже здесь? — Отозвали в Москву… Но есть его инструкции… Комендант пихнул ногой усатого. — Есть что добавить? Или ты неразговорчивый? Отмолчаться хочешь? — Не знаю, что говорить… — А ты скажи, где сейчас Космач? — Я видел его, когда брали… Около воинской части. Потом меня сюда перебросили… — Плохо, Арканя. На тебе смерть Почтаря… — Его увезли! — почему-то слишком торопливо вмешался гундосый. — В Подмосковье, по Волоколамке… Бетонный завод. Там цех… Кольца льют. — Какие кольца? — Для колодцев, бетонные! — Откуда ты знаешь? Ты его отвозил? — Не я один, с группой… Мы его передали и все. — И что там? Рынок рабов? — Видимо… Ну или тюрьма. Космача сразу же в кольцо посадили и сверху бетонную крышку положили. Кондрат Иванович ощутил, как начинает перекашивать половину лица, чтоб никто не увидел, ссутулился, подпер подбородок. — Кто его продал? — Наш шеф, господин Палеологов. Мы исполнители… — Кто он такой? — Предводитель стольного дворянства… — Это что за организация? Людей в рабство продавать? Бизнес такой? — Нет… Я точно не знаю, чем они там занимаются, все секретно. Мы только выполняем поручения. — Поймать, выкрасть, пристрелить?.. Опасная работа у вас, рискованная. Ну, а сюда зачем пожаловали? Теперь за невестой Юрия Николаевича? — Комендант вытер слезы — дым еще ел глаза. — Палеологов приказал установить точное место… где находится. И до завтра не выпускать. — Почему до завтра? — К Углицкой должен прийти человек. Какой-то юродивый, тоже из кержаков. Надо встретить его и препроводить туда, где она прячется… Обеспечить, чтобы никто не помешал… — А вы знаете, где она прячется? — Знаем… — Откуда? Кто сказал? Выражение на распухшем лице усатого было непонятно, он только сопел и кашлял, но затем замолк и проговорил внятно: — Этот старик сказал. Потому что он его пытал! — Хотел отодвинуться подальше от гундосого, но не дала прикованная к балке рука. — Вколол ему какую-то заразу!.. И стрелял он! Я только под лед спихнул. — Вот как? — Комендант помассировал лицо — не помогало. — Что же ты на молодого свалил? Нехорошо… — И подчиняется он только шефу, а не Ногайцу, — добавил в свое оправдание усатый. — Приехал со специальным поручением от Палеологова. — Ну и что за поручение? — Я уже сказал, — буркнул гундосый. — Обеспечить встречу человека с Углицкой. — Кто этот человек? — Я не знаю! Когда он придет, будет сообщение… |