Книга Много шума вокруг волшебства, страница 49 – Патриция Райс

Ей показалось, что он как-то странно смотрит на нее, но она не стала требовать объяснений, а принялась с удовольствием пить горячий кофе.

– Как вы сегодня себя чувствуете? – вежливо спросил он.

– Очень замерзла, устала и раздражена, – коротко бросила она.

– Устали?

Она только пожала плечами.

– Вы сказали, что нарисовали Лоренса и его корабль по памяти. – Трев осторожно подбирал слова.

– Нет, не по памяти. Я сказала, что перенесла на бумагу то, что видела в своем воображении. – Она взяла тарелку с яичницей, решив, что обязательно нужно подкрепиться.

– Я поймал рыбу, скоро она будет готова. – Трев указал на шипящие на сковороде золотистые кусочки рыбы. – У вас в голове постоянно присутствует образ моего кузена?

Рыба выглядела невероятно аппетитно, но тема разговора настораживала. Синда исподволь посматривала на Трева, который сидел на большом камне в черной шелковой рубашке, обхватив руками ноги в узких штанах из оленьей кожи и в сапогах до колен. Видимо, он успел с утра вымыть голову, и сейчас его черные блестящие волосы были аккуратно стянуты на затылке, на боку болталась шпага, и лицо его было строгим и замкнутым.

– Нет, вовсе нет! – Как он может ее понять, когда она сама себя не понимала!

Он кивнул и отпил глоток кофе.

– Просто вы просыпаетесь, а рисунок уже готов, да?

– Да, именно так. – Должно быть, он видел, как она рисует во сне. Интересно, что она изобразила на этот раз, но лучше не спрашивать – уж слишком все это тяжело!

– Значит, вы видите Лоренса во сне?

– Наверное. – Синда отрезала кусок хлеба и насадила его на палочку, чтобы поджарить над огнем, как это делал Трев.

– Это я отправил Лоренсу то кольцо, – неожиданно сообщил Трев.

– Значит, по нему можно установить, что этот человек – ваш кузен? – как можно спокойнее спросила Синда, поняв, что он нашел ее альбом и рассматривал рисунки. Но что же там появилось на этот раз?

– Только в том случае, если кто-то знал Лоренса и узнал кольцо. Это не английская печатка. А на рисунке, который вы нарисовали этой ночью, он выглядит таким одиноким.

Трев протянул ей альбом, открытый на странице, которую он рассматривал всю ночь. Синда взглянула на рисунок.

– Он сдался, смирился с обстоятельствами. – Уверенность, с которой она это заявила, удивила даже ее. Возможно, это было каким-то образом связано с ее сегодняшним состоянием одиночества, растерянности и безнадежности.

– Вы думаете, что этой ночью он именно так себя чувствовал?

Пожав плечами, Синда указала на облако, изображенное на рисунке.

– Вчера ночью, прошлым месяцем или на следующий год. Не знаю, но люди считают, что мои картины предсказывают будущее. Я пыталась перестать писать портреты, чтобы не создавать проблем. – Ей пришло в голову, что, вероятно, именно поэтому во сне она бессознательно осуществляла то, чего была лишена наяву.

– Похоже, на нем теплый свитер, значит, дело происходит не в летнее время года.

– А может, он находится в Шотландии, там же намного холоднее. – Синда перевернула лист, чтобы найти рисунок с кольцом, испытывая облегчение, что Тревельян подходит к этой проблеме с практической точки зрения. – А по этой рыбе, что у него в сети, вы ничего не можете сказать?

– Я не рыбак и уже много лет не ловил рыбу в Англии. Могу спросить у друзей, когда будем в Брайтоне. Нам пора ехать.

Кивнув, она приняла протянутую им тарелку с жареной рыбой и с аппетитом принялась за еду. Итак, ночью он принес ей теплые камни, чтобы она могла согреться, запомнил, что она не может есть жирное, испортил из-за нее свою единственную рубашку. Может, все это и не компенсирует ее похищение, но если он поверит в ее рисунки…

Синда не смела на это надеяться. Это значило бы слишком много требовать от него. Даже она сама не была уверена, что они что-то означают. Занятая размышлениями, девушка и не заметила, как съела всю рыбу.

– Вот мед, намажьте на хлеб. – Трев протянул ей горшок, стоявший у его ног.

Она последовала его совету и с удовольствием стала откусывать намазанный медом поджаренный хлеб. Вероятно, ее еще не оставила ночная слабость, потому что сегодня она не испытывала к Тревельяну ненависти, напротив, остро чувствовала его подавленное настроение. За эту ночь угловатые черты его лица стали еще резче, в глазах застыла печаль.

– Понимаете, я из Малколмов, – попыталась объяснить она. – Моя младшая сестра Белинда умеет разговаривать с животными, кузина Ниниан способна читать мысли людей, конечно, не очень сложные. А кузина Кристина может беседовать с призраками.

– А ваша мать?

– Она чувствует местонахождение людей.

– Тогда почему же она еще не здесь?

– Вероятно, потому, что это просто какая-то обостренная интуиция, а не точное знание… как и мои рисунки. В этом-то и заключаются сложности наших способностей. Порой мы в состоянии знать больше, чем обычные люди, но понимать наши знания дается посторонним. Ну, например, если бы вы не узнали своего кузена, я так и не знала бы, что мои рисунки что-то означают. А мама наверняка знает, в каком мы скрылись направлении, может, по какой дороге мы с вами едем. Но она не знает, как мы одеты. Она же не колдунья, летать не может, вот ей и приходится следовать за нами, как любому нормальному человеку.

Трев кивнул и глубоко задумался, потирая лоб.

– Когда-то у меня был первый помощник, который умел определять направление корабля без помощи звезд. И юнга, который за несколько дней мог предсказать приближение шторма. Да, мир полон загадок.

– Моя кузина Ниниан утверждает, что это у нас проявляются инстинкты, которые у большинства людей похоронены в глубинах сознания и здравый смысл мешает прислушиваться к ним.

– Но ваши рисунки больше, чем инстинкт. – Трев просто высказывал свои мысли, уже не проявляя обидного недоверия.

– Да. У Малколмов… – Синда старалась подыскать слова, чтобы передать то, что сказала ей Кристина. – Вероятно, наши инстинкты очень чувствительны к… не знаю, как объяснить. Но вот я в первый раз нарисовала вашего кузена в тот вечер… когда вы приходили ко мне в коттедж.

Он резко вскинул голову и пристально всмотрелся в ее лицо. На лоб ему упала прядь черных волос, странно смягчая резкие черты.

– В тот вечер я вас поцеловал!

Синда заставила себя отвести от него взгляд и уставилась на огонь, чтобы не видеть его лицо, внезапно просветлевшее от мягкой улыбки. И чтобы скрыть выражение своих глаз.

– Да.

– Но ведь вчера я вас не целовал, – осторожно заметил Трев.

– Да. – Синда не могла объяснить, как он действует на ее подсознание.