Книга Пришельцы, страница 70 – Сергей Алексеев

— Как — вылез? — спросил этот громила с топором.

— Не знаю… Прихожу, а он лежит и загорает возле дыры.

— Может, присесть-то пригласите? — напомнил о себе Поспелов и сам сел на патронный ящик.

— Он не пришелец, — добавил конвоир. — Он русский.

— Они и по-русски шпарят — не отличишь…

— Да нет, он какой-то не такой…

— А ты, ворон, помалкивай! — рявкнул на конвоира один из партизан. Тебя зачем послали?..

— Мужики, кто из вас старший? — спросил Поспелов, предчувствуя долгую разборку. — Кто у вас паханом? Ты?

Он обращался к великану Азарию. Тот положил топор и сел на нары у стены.

— У нас паханов нет. Мы не банда.

— Кто же вы?

— Ну, сука, до чего наглый! — возмутился партизан с куцей бороденкой и заслонил собой свет, падающий из амбразуры. — Придется полечить.

— Погоди, Лобан, — остановил его Азарий. — Он, вроде, и в самом деле не пришелец.

— А кто тогда?

— Фермер я, — пояснил Георгий. — Из Горячего Урочища.

Мужики переглянулись — знали, слышали о фермере!

— Если ты фермер, чего с таким автоматом по лесу болтаешься? прицепился Лобан. — И в такой одежке, а? Что? Не катит твоя версия?

— Это все трофейное, мужики, — сказал Поспелов. — Ты тоже вон обрядился в камуфляж. Значит, и ты пришелец.

— А откуда — трофейное?

— Вы что же, одни тут воюете? — усмехнулся Георгий. — Со мной-то понятно. Меня в округе люди знают. Вот вы кто?

— Это с нами дело понятное! — начал задираться куцебородый Лобан. — А ты — жучара!

Тебя колоть надо. Азарий, колоть будем!

Азарий молча взял Поспелова под руку, подвел, усадил к свету, пригляделся взглядом художника, отошел, покачал головой, хмыкнул.

— Мужики, сдается, вы и впрямь фермера приволокли.

— Ну на хрен — фермера! — вякнул было Лобан и заткнулся.

— Нам бы поговорить, Азарий. Наедине, с глазу на глаз, — сказал Георгий.

Тот подумал, проговорил тихо и определенно:

— Погуляйте, мужики… Посмотрите, как там погода.

Партизаны без единого слова разобрали оружие и пошли к двери. Остался только один, спящий на нарах.

— А этот? — кивнул Поспелов.

— Этого сегодня ранило, — пояснил Азарий. — Укол поставили, так уснул.

— На сопке, возле Одинозера?

— Все ты знаешь… Все видел, фермер.

— Нет, не все, — улыбнулся Георгий. — Не пойму, вы кто? Догадываюсь, но уверенности нет.

— Какие же твои догадки?

— Думаю, не пожарники ли вы? Парашютисты? Десант с того самого самолета, что три года назад пропал.

— Ну-ну, — неопределенно буркнул Азарий.

Поспелов стал дожимать:

— С того самого самолета, что сейчас лежит в озере. А пилот Леша Ситников в сопках бродит.

— Где? — напрягся богатырь.

— В сопках. Воюет ходит.

— Интересный ты фермер. Про всех все знаешь.

— Работа у меня такая, Азарий.

— Да я понял, как только ты в Горячем Урочище поселился. И стал шастать тудасюда. Все хуторяне из местных носа не высовывают, как стемнеет, а тебе ночь нипочем.

— Твои люди приходили ко мне на ферму? Как-то раз, когда я в отъезде был? По скотному двору лазили…

— Посмотреть хотели, что это за фермер такой смелый, — признался Азарий. — И жена у него подстать…

— Где же вы три года были, Азарий? — спросил Поспелов.

— Да в космос летали, где…

— На планету Гомос?

— Ишь ты!.. На Гомос, куда же еще. Нынче весной только прилетели.

— И войну объявили пришельцам?

— А что с ними, суками, делать? Три года продержали в камере, три года мозги парили, мультики показывали. Пока не передавим всех — домой не пойдем. Все равно нас считают без вести пропавшими. У Пашки вон, — кивнул на нары, молодая жена замуж выскочила. А он даже медовый месяц с ней не прожил… Тут еще и ранили, дурака.

— Как ты думаешь, пришельцы — кто они?

— Хрен знает… По поведению как иностранная разведка, а на самом деле что делают — непонятно. Зачем-то хотели нас всех с ума свести. Чтоб мы потом ходили и всем говорили, что были в космосе с инопланетянами. Зачем это им?.. Понимаешь, мы же все бывшие десантники. Нас чему учили? Прыгнул и убил. Вот и все. А они тут какую-то тонкую политику ведут. Так зря никого не убивают, местным на глаза не показываются, никого не трогают, а туристов пугают скелетами, чтоб не совались в сопки и вообще в этот район. Бывает, какую-то ерунду включат — у всех головы трещат, состояние — легче застрелиться. Только достанем батарейки к приемнику посадят, сволочи.

— А этой ерунды — цветка, не видели? — поинтересовался Поспелов.

— Как же не видели? Думаю, из-за нее мы и влетели на три года, предложил Азарий. — Они таким способом свидетелей убирают. Кто увидел, того вроде бы на волю просто так отпускать нельзя. Вот нас с неба и ссадили, да в космос запустили, чтоб крыша поехала.

— Оказывается, ты знаешь, зачем хотели с ума свести.

— Это я так думаю, — не согласился он. — А в самом деле — зачем, это еще понять надо… Значит, говоришь, Леша Ситников живой?

— Живой, недавно, — четвертый раз ранили.

— Как же он живой остался, если Дитятев погиб?

— Струсил, говорит, бросил машину и прыгнул.

— Мы считали, и Лешка погиб…

— Слушай, Азарий, — осторожно начал Поспелов. — Я вас все за бандитов принимал.

Слышал, мародеры тут промышляют… А на самом деле есть здесь бандиты?

Этот богатырь еще и чувства свои умел хорошо скрывать, не только мысли. Подошел к раненому на нарах, пощупал у него лоб, отвернув солдатское одеяло — в доте было холодно, — посмотрел повязку на груди.

— Ты мент? Или все-таки человек… государственный? — вдруг спросил он. Что-то я не понял…

— Меня интересуют только их отношения с пришельцами, — поправился Георгий.

— Пусть больше не интересуют… Сами как-нибудь разберемся.

Вероятно, между десантурой и бандой были какие-то свои счеты либо договоры, обсуждать которые Азарию не хотелось, и потому Поспелов решил перевести разговор в иное русло.

— Что с ним? — Поспелов кивнул на раненого.

— Навылет простегнуло. В рубашке родился: ничего внутри не зацепило, даже ребра целые остались. Может, внутри у него ничего уж и не осталось, перегорело все, пока летали. Молодая жена вон замуж выскочила, сучка…