Онлайн книга «Девятый»
|
Позвонить родителям? А оно им надо? Когда мы в последний раз говорили? На Новый год? Похоже, да… Мы и раньше были не очень дружной семьей, как-то не сложилось, а когда они переехали жить к тем самым демократическим конкурентам, и вовсе… Квартиру оставили, за что я им очень благодарен, а в остальном… Достаточно им того праздничного звонка. Интересно, а хоронить меня они приедут или как? А пошло оно все… — Дайте телефон — хочу позвонить. — Родителям? — уточнил Иван. — Не переживайте — на международный звонок разорять не буду. Местный сотовый телефон — номер продиктую. Ну же! Возьми трубку! Дура, последний шанс даю! Хотя какой тут может быть шанс… Взяла. — Лена, привет. — Привет, — ответила после нехорошей паузы, подчеркнуто равнодушно. Вот зачем я вообще решился позвонить?.. — Лен, ты как? — У меня все хорошо. — Рад за тебя. Теперь уже я молчу. Вместе молчим… — Лена… Ты извини, что столько не появлялся: проблемы возникли. Разгреб я их немного, вот и звоню… — Я рада, что ты решил свои проблемы. Она что — решила меня по телефону заморозить? Не голос, а поток жидкого азота… — Ладно, Лена… и вообще извини. Скоро ты обо мне кое-что услышишь… — Если ты о Мишином дне рождения, что послезавтра, то я не приду. — Не о нем. — Эх, испорчу другу праздник… — Лен, в общем, пока. Прощай. Не думай обо мне плохого — я не со зла. — Пока. Короткие гудки; вслепую протягиваю руку: — Забирайте. Подруге позвонил… подруге детства. Попрощался. — Еще звонить будете? — Я же сказал — нет. Забирайте. Все — потратил я свое последнее желание (причем бездарно потратил). Начинайте. — Нам понадобится еще несколько минут — канал микроскопический, но энергии потребляет много. Не хотелось бы потерять его из-за технических причин. — Но меня-то готовить надо? Или нет? — С вами сейчас начнут — вот ваш оператор. — Приветик. — Жизнерадостный, гротескно-сексуальный, сильно прокуренный женский голос. — Что, здоровячок, дошла и до тебя очередь? — Привет, — вздохнул я. Операторы все чокнутые, но эта, одиннадцатая, — просто нечто. Когда мне их показали, она первым же вопросом поинтересовалась геометрическими характеристиками моего первичного мужского признака. Остальные вопросы были не менее откровенными. Что-то очень скромно себя ведет — Вани стесняется? В авторитете он здесь… — Милый, я твой проводник на ту сторону. — Это я уже понял. — Опять вздох. — Меня почему-то не учили самому переходу — что именно при этом надо делать? — Тебе ничего не надо. Старайся до последней секунды не терять со мной связи — оставаться в сознании. Я буду держать тебя за руку, вот так. Чувствуешь? — Да. — О! Какие у тебя мышцы! Спортсмен?! — Железки раньше таскал серьезно да и потом баловался. — Накачанные мышцы — это так сексуально, особенно если с волосами на груди. Начинается… Ваня, ты где?! Эта страхомордая одиннадцатая сейчас прямо здесь меня изнасилует! — Данил? Спасен — Ваня удостоил меня вниманием! — Что? — Есть проблема. Живого тебя не запустишь, а три месяца установка наготове не простоит. — Понимаю. Думаете, я совсем наивный? Смерть секунда в секунду не приходит, если ей не помогать. Не думаю, что все мои предшественники ушли естественным путем. И никогда не думал. Все равно ведь умирать? Так что не делайте вида, что мучаетесь от угрызений совести, — я ведь вас не виню. — Тогда надо поставить подпись на документе. Это согласие на… гм… «ускорение процесса». — А что — у нас уже разрешена эвтаназия? — Нет. Это для внутренней отчетности. Зачитать все? — Не надо тратить времени. Давайте ручку… Как символично… — Вы о чем? — Моя последняя дань родимой бюрократии — подпись под согласием на убийство. Отличный завершающий штрих биографии. — Завершающий? Думайте об этом как о начале. Первый раз в жизни расписываюсь вслепую. Ничего сложного — просто пришлось подождать, когда ручку подведут к нужному месту на «приговоре». Может, и впрямь потребовать зачитать текст? Вдруг я ставлю подпись под новым вариантом завещания, отдавая квартиру, машину и счет в банке Ване и его подруге, которая одиннадцатая? Нет — на такой бред даже жаба не стала реагировать: слишком уж масштабно все для такой пошло-мелкой аферы. — Что теперь? Пуля в голову? — Данил, вы нас за мясников держите? — Ах да, извините. Вам же еще труп родственникам предъявлять. Надеюсь, не станете его закапывать в безымянной могиле где-нибудь в темном лесочке? — Если для вас это принципиально, мы можем организовать на похоронах военный оркестр. Одному добровольцу организовывали. — Не стоит — обойдемся без торжественной части. Просто хотелось бы по-человечески. Кто знает — может, когда-нибудь сумею заглянуть к себе на могилку. Объясняйте — что и как? — Вам введут в вену препарат… Это не яд — что-то вроде обезболивающего. Вы перестанете чувствовать тело, но будете оставаться в сознании. Он еще вызовет сонливость; с ней боритесь — наши специалисты считают, что засыпать нежелательно. Потом вам введут второй препарат — он вызовет мышечный паралич; затем третий — он остановит дыхание и сердце. Вы не будете чувствовать боли — просто сознание начнет меркнуть. Ничего неприятного — будто сон одолевает. Старайтесь при этом думать только об операторе, слушать ее голос. Что будет потом, мы не знаем. Никто ведь не рассказывал… Советую я вам лишь то, что советовал остальным: если ТАМ, в состоянии информационной матрицы, вы будете понимать происходящее и останется возможность совершать какие-либо действия, влияя на процесс перехода, — не совершайте. Доверьте все оператору. Она знает что делает и доведет вас до конечной станции. — А можно поподробнее? Как она вообще найдет эту станцию и можно ли заранее высказать пожелания о том, что именно мне требуется? Я, знаете ли, гомофоб и не хочу оказаться в женском теле или тем более в шимпанзе вселяться — помимо гомофобии еще и зоофобией страдаю. Нельзя ли пояснить, как это все происходит? — Нельзя. Простите, Данил, но это знание вам ни к чему и давать вам подобную информацию опасно. Неизвестно, что там, на другой стороне, — вдруг их технологии в сочетании с нашими способны упростить переход. Не хотите ведь оказаться причиной нашествия на Землю чуждых матриц? |