Онлайн книга «Ксенотанское зерно»
|
Нет, можно, конечно, переночевать и в лесу. Бесплатно. Вот только здешние леса принадлежат местному властителю, барону Кройццугталу. А если он обнаружит в своих лесах непрошеных ночевщиков, то вытряхнет не только последние деньги, но и последние штаны. Дорогой выйдет бесплатная ночевка. Ничейных лесов в округе уже давно не осталось. Дальше, правда, начнется Чернолесье, но ночевать там… Лучше уж сразу на кладбище. Рано утром Якоб выехал, и вот он уже около заветного камня. Вот только камень-то немаленький, в три обхвата. А старый Ганс позабыл уточнить, где именно около камня спрятаны деньги. Придется искать наугад… Лопата воткнулась в землю. – Доброе утро, парень, – окликнул Якоба проезжавший мимо крестьянин. Его волы остановились и завистливо посмотрели на пощипывающих на обочине травку волов Якоба. – Доброе утро, уважаемый. – Это зачем же ты камень-то обкапываешь? Думаешь, лучше расти будет? – Да нет. – Якоб взглянул на глубокую канавку, окружившую валун уже на половину окружности. – Хочу выкопать да домой отвезти. – Ишь ты. Это зачем же? – Так на расплод. У меня, видишь ты, только самки, а тут смотри, – парень хлопнул по теплому боку, – настоящий самец. – Ты уверен? – прищурился крестьянин. – Уверен, уверен. Точно самец. – Ну, смотри. Куда хоть за расплодом приезжать? – В Черный Холм. – А, знаю, знаю. Дальше по дороге. Ты кто будешь? – Якоб. Сын старого Ганса. – Мельника, что ли? Знаю, знаю. Как он там? – Вчера схоронили. – Жаль, жаль… Хороший был человек, хороший… Ну, давай копай. Бог тебе в помощь. – Спасибо, уважаемый. Якоб повернулся к камню… – Кар! – сказал огромный черный ворон, нахально усевшийся прямо на «самца». – А ну кыш, красное с зеленым! Птица улетела. Якоб бросил ей вслед комок земли и продолжал копать. – Уф… Канавка вокруг валуна замкнулась. Денег не было. Или отец что-то напутал. Или деньги кто-то нашел. Или… – Черное по желтому с лиловым… Увидеть ворона было очень плохой приметой. Конечно, если бросить в его сторону землю, то примета не сработает. Он же бросил… Может, что-то не то? Вроде и день сегодня не постный, когда в ворона положено бросать не землей, а камнем… Или постный? Якоб принялся было высчитывать дни – хотя когда это крестьянин путал их? – как вдруг ему вспомнились точные слова: «…Под камнем у дороги закопаны…» Не у камня, а под камнем. Вот болван! Якоб поудобнее обхватил камень, крякнул, чуть приподнял… – Эй ты, зелень красная! Парень опустил камень на место и медленно повернулся. Неужели топот копыт за спиной не почудился? Конь – скотина дорогая, и по карману только дворянам. А крестьянину с дворянином встречаться совсем ни к чему. Правда, если ворон не был плохой приметой, то это мог оказаться и обеспеченный горожанин… Не оказался. Ворон, чернота синяя с красным… Подгадил все-таки. Рядом с повозкой Якоба на лохматой соловой лошади восседал дворянин. Пусть одеждой он не очень отличался от самого Якоба, видно, бедный был, а сапоги, уверенно упиравшиеся в стремена, были и вовсе точной копией Якобовых – если отвернуть голенище, там можно найти маленького черного гномика, клеймо мастера Шумахера из Штайнца. Одежда не главное… Дворянин может быть беден как церковная мышь, может носить хоть обноски – если у него на боку шпага, ему должны подчиняться все простолюдины, даже если они детям на сладости зараз дарят больше, чем у дворянина когда-то было в кошельке. У кого оружие, тот и властитель. Как там в городах, Якоб не знал, но крестьянам было запрещено носить любое оружие. Даже нож. Даже топор. Дома, в сарае – держи, из дома – не выноси. Хочешь дров в лесу – ломай хворост голыми руками. У крестьян оружия нет. У дворянина на коне – было. – Ты что здесь делаешь? – Камень окапываю, господин. – Ты что, дурак, зелень красная? Зачем он тебе? – Хочу отнести в деревню, чтобы посмотреть, не родятся ли от него детки у моих камней, господин. – Кто тебе сказал, что у камней бывают дети, зелень красная? – Отец, господин. Удар плети ожег плечо Якоба. – Ты такой же дурак, как и твой отец, – беззлобно произнес дворянин. – Да, господин. – Убери своих волов, зелень красная, с моей дороги! Якоб подбежал к повозке и потянул волов в сторону. Еще один удар: – Поживее! Волы сошли с дороги, Якоб низко поклонился, копыта дворянского коня застучали по дороге. Многие дворяне думают, что спина у крестьян только для одного – как можно ниже сгибаться. Парень выпрямился, подошел к камню и отбросил его в сторону. Во вмятине виднелись следы копки. Пара взмахов лопатой – и вот он, горшок. Якоб вытряхнул маленький кулек, развернул… Двенадцать серебряных монет. Вот это да! – Спасибо, отец! – Якоб сжал монеты в кулаке. – Ведь этого хватит, чтобы доехать до Ксенотана. Да еще и на зерно останется. Спасибо! Двенадцать серебряных талеров – огромные деньги. Якоб опустил деньги в сапог. Поморщился от боли в плече. Если первый удар только разорвал жилет и рубаху, то второй рассек кожу. Нужно зашить одежду. И кровь отмыть… Что может сделать простой крестьянин с дворянином? Впрочем, Якоб, как вольный, мог обратиться в суд. Есть в королевстве особый суд для разбирательств тяжб крестьян с дворянами. Вот только, когда волки судят спор волка с зайцем, ушастому правым не бывать. Наверное, слишком давно не горели дворянские замки. Восстание – иногда очень хороший способ доказать дворянам, как они неправы. Правда, поднять восстание в одиночку еще никому не удавалось. Можно, конечно, уйти в леса и стать благородным разбойником. Как Зеленый Айк, который со своими ребятами, говорят, шалит в здешних лесах. Говорят еще, что он грабит только богатых, а бедных, наоборот, оделяет деньгами. Тут Якоб задумался. Совпадает ли его понимание слова «богатый» с пониманием Айка? Что, если благородный разбойник решит, что Якоб выглядит как раз как богатый? Парень мысленно расцветил свое решение непременно добраться сегодня до Штайнца и заночевать не в поле в телеге под пологом, а в трактире. Деньги-то есть, можно первый раз в жизни… Теперь последнюю перед городом деревню он уже проехал, сейчас мимо телеги ползет лес. Тот самый, в котором, по слухам, и промышляет Зеленый Айк. Как-то не хотелось драться с ним и его ребятами… Вдруг он все-таки благородный? |