Книга Во власти девантара, страница 13 – Джеймс Салливан, Бернхард Хеннен

Шорох шагов у двери заставил его оторваться от размышлений. Он обернулся в надежде, что это племянник, кузина или дядя, или одна из тетушек, кто-нибудь из его семьи. Однако еще прежде, чем дверь отворилась, он услышал женский голос, окликающий его по имени. Дверь распахнулась. В комнату вошла женщина в сером одеянии волшебницы.

— Эмерелль, — удивленно произнес он. Его повелительница выглядела совершенно по-новому. Она не была похожа на королеву, скорее на странствующую могущественную колдунью. Ее светло-карие глаза сверкали в свете янтаринов, на лице сияла улыбка. — Ты пришла ко мне!

Эльфийка закрыла двери.

— И, похоже, я единственная.

Она приблизилась к нему, сделав это с такой элегантностью и силой, что Нурамону показалось, что перед ним — эльфийка из древних героических сказаний. Королева еще застала те времена. Она была рождена не от эльфов, а происходила напрямую от альвов и видела их, прежде чем те покинули этот мир. Где-то в этом замке Эмерелль хранила камень альвов, сокровище, оставленное ей предками, которым она однажды воспользуется, чтобы последовать за ними. Но почему она пришла к нему как волшебница?

И, словно прочитав его мысли, она ответила:

— Такова традиция. Королева приходит к каждому из избранных для участия в эльфийской охоте. И поскольку я услышала голоса у всех, кроме тебя, то решила начать отсюда. — Она остановилась перед ним и выжидающе взглянула в глаза.

В нос Нурамону ударил аромат свежих весенних цветов. То был аромат королевы, и он смягчил его сердце.

— Прости меня, — тихо сказал он. — Я не знаю всех традиций. — И опустил взгляд.

— Разве ты никогда не мечтал о том, чтобы принять участие в эльфийской охоте? Каждый ребенок мечтает об этом, знает традиции и каждый шаг, который должно совершить этой ночью.

Нурамон вздохнул и посмотрел ей в глаза.

— Ребенок, который никому не нужен, мечтает о меньшем.

Он подумал о времени, когда его родители ушли в лунный свет.

Он был еще совсем крохой, однако никто не пришел, чтобы взять его к себе в семью. Родственники отказались от него, и он вернулся в дом на дереве, где жили его родители. Там он был одинок. Только те дети альвов, для которых ничего не значит проклятие, терпели его присутствие. И их было немного.

— Я знаю, как это тяжело, — сказала королева, возвращая своими словами Нурамона из воспоминаний. — Однако мое решение станет знаком для остальных. Пока что они испытывают удивление, но совсем скоро посмотрят на тебя другими глазами.

— Хотелось бы мне поверить. — Он опустил взор, не в силах выдержать взгляда Эмерелль.

— Посмотри на меня, Нурамон! — потребовала та. — Ты не должен забывать о том, что я и твоя королева тоже. Я не могу заставить других любить тебя. Но буду относиться к тебе так же, как к ним. Ты чувствуешь себя одиноким и задаешься вопросом, принадлежишь ли вообще к числу эльфов. Однако скоро остальные тоже разглядят твою истинную сущность. — Она опустила глаза. — Ты пережил страдания с юных лет. Похоже, Нороэлль пробудила в тебе силы, в существование которых никто и не верил. Теперь настал миг оказать тебе должное, честь, которую ты заслуживаешь благодаря своим качествам!

— И я воспользуюсь этой возможностью, Эмерелль.

Королева обернулась и взглянула на дверь.

— Поскольку никто не идет, а воинов всегда снаряжали в путь, займусь твоей экипировкой я. Позже я велю принести все в твои покои.

— Но…

— Нет, не говори, тебе это не подобает! Посмотри туда, наверх, — она указала на изображение эльфийки, сражавшейся с драконом. — Это Гаомее. Она победила дракона Дуанока, который пришел на нашу землю через ворота Хальгарис.

Гаомее! Дуанок! Хальгарис! Все это были имена из легенд, говорившие о великих деяниях и напоминавшие о героических временах.

Когда-то в Альвенмарк пришло много драконов, однако немногие из них нашли свое место в этом мире и заключили союз с эльфами. Дуанок был далек от того, чтобы пойти на такой пакт. По крайней мере, так говорили. И юная Гаомее зарубила его. По спине Нурамона побежали мурашки.

Королева продолжала рассказ:

— У Гаомее не было семьи. Я выбрала ее и вызвала тогда немалое удивление. Я увидела в ней что-то, что когда-то обнаружила в себе самой, — Эмерелль закрыла глаза, она завораживала Нурамона. Никогда прежде ему не доводилось видеть закрытых век королевы. Наверное, так она выглядит, когда спит и видит сны о вещах, понять которые может только эльфийка необычайной силы. — Я очень хорошо помню Гаомее… Она стояла здесь передо мной, и слезы бежали по ее щекам. У нее не было подходящего обмундирования, чтобы сразиться с Дуаноком. И я снарядила ее в путь. Не должно допускать, чтобы охотник был плохо вооружен и одет, особенно если он отправляется в царство людей.

— В таком случае я приму дар.

Нурамон посмотрел наверх, на фреску с Гаомее, и вид ее целиком поглотил его внимание. Королева открыла перед ним путь, о возможности которого он даже не подозревал. Он всегда довольствовался тем, что вынужден стоять в стороне.

— Я знаю, это для тебя внове, — негромко произнесла королева, возвращая его с небес на землю. — Однако это поворотный момент для твоей души. Никогда тот, кому дано имя Нурамон, не входил в состав отряда эльфийской охоты. Ты — первый. И поскольку с эльфийской охотой связана эльфийская слава, то многим после твоего возвращения придется решать заново, относиться ли к тебе с насмешкой или же с уважением.

Нурамон невольно улыбнулся.

— Почему ты улыбаешься? Поделись со мной своими мыслями, — потребовала королева.

— Вспомнил страх, отразившийся на лицах моих родственников, когда ты призвала меня. Теперь я больше, чем просто позор для всего рода, я представляю опасность. Они вынуждены думать о том, что в случае моей смерти у них родится ребенок, в котором будет моя душа. В принципе, они должны были прийти сюда, чтобы вооружить меня наилучшим образом, в надежде на то, что я выживу. Однако, похоже, отвращение ко мне сильнее страха моей смерти…

Эмерелль добродушно взглянула на него.

— Не суди их слишком строго. Им нужно время привыкнуть к новой ситуации. Только немногие из тех, кто живет столетиями, быстро привыкает к новому. Никто не мог предугадать, что я призову тебя. Даже ты сам не ожидал этого.

— Это правда.

— Ты понимаешь, что случится дальше?

Нурамон не знал, о чем она… О его жизни или только об этом вечере?

И прежде, чем он успел что-либо сказать, Эмерелль продолжила:

— Отправляющиеся на эльфийскую охоту подвергают себя опасности. Поэтому королева дает каждому совет на дорогу.

Нурамон устыдился своего невежества.

— Я последую ему, как бы он ни звучал.

— Хорошо, что ты настолько доверяешь мне. — Она положила руку ему на плечо. — Ты не такой, как другие, Нурамон. Когда ты смотришь на мир, то видишь что-то иное, не такое, как обычный эльф. Ты видишь красоту в том, к чему другие испытывают отвращение. Ты видишь благородство там, где другие с презрением проходят мимо. Ты говоришь о гармонии там, где другие сдаются. И поскольку ты таков, я дам тебе совет, который однажды произнес оракул Тельмарина. «Выбирай себе родственные связи! Не заботься о своей внешности! Потому что все, чем ты являешься, находится внутри тебя».