Книга Во власти девантара, страница 191 – Джеймс Салливан, Бернхард Хеннен

— Для пятидесяти тысяч местность между ущельем и лесом слишком узка, а в лесу они сражаться не захотят, — заметил Нурамон.

— Воины из Яльдемее позаботятся о том, чтобы в лесу было безопасно, — вставил Лумнуон, воин из его семьи. Вчера вечером он заходил к Нурамону.

Целитель поглядел вперед, на равнину, и кивнул. Рыцари ордена выбрали правильное место для прорыва. Он обернулся к Номье.

— Ты рассказывала мне, что на открытой местности они всегда пускают вперед конницу. Как вы их встречали?

— Луками и стрелами. Этому они мало что могут противопоставить. Но они высокомерны и так просто не отступают. Если они имеют такое численное превосходство, то лучники нас не спасут.

Нурамон обратился к королю карликов.

— Венгальф, предполагаю, что вы хотите выступить против врага в драконьей броне… — Когда отряд защищался щитами со всех сторон, карлики называли это «драконьей броней». — У вас есть копья, которые вы некогда использовали против драконов?

— Ну конечно. Что нужно сделать?

— Задержите всадников, так, как вы когда-то задержали Балона.

Венгальф усмехнулся.

Затем Нурамон обратился к Номье.

— Твои лучники проредят шеренги всадников, тогда Венгальф займется остальными.

— А что делать нам, из Альвемера, ведь мы в центре? — спросил эльф по имени Дарилл. Он был заместителем Обилее и с большой неохотой признал командиром Нурамона.

— Карлики дадут вам партизан, — объявил Нурамон. — Сделайте так, чтобы вражеские всадники тоже заметили их. Они станут избегать вас и предпочтут заниматься карликами. Их копья они заметят не сразу, когда будет уже поздно. — Нурамон снова обратился к Номье: — Вы должны обстреливать всадников с флангов. Никто не должен прорваться.

— А что делать нам? — вмешался в разговор Мандред.

— Ты укроешь свою фирнстайнскую конницу в широкой низине на правом, фланге и будешь ждать. Как только враги подойдут достаточно близко, нападешь на них с фланга. На другом фланге я поведу конницу Альвемера.

Номья уважительно кивнула.

— С тобой пойдут мои конные лучники.

Слово взял Лумнуон.

— Мы, из рода Вельдарона, защитим нашего родственника.

Нурамон похлопал молодого эльфа по плечу.

— Номья будет нам хорошим подкреплением.

Венгальф обратился к Нурамону.

— План отличный. Когда начнется сражение, мы с моими воинами начнем постепенно продвигаться. Драконья броня примет в себя друга, а врага насадит на копья. Давайте за работу! Пусть судьба будет благосклонна к тебе, Нурамон!

Король вместе со своим отрядом отправился к войску. Остался только Альверих.

— Друг мой! Не рвись слишком далеко вперед! — предупредил он. — Думай о том, что ты можешь потерять! Вот, это должно принадлежать настоящему командиру, — и он протянул Нурамону кожаный предмет со стеклом с обоих концов.

— Что это такое? — спросил он карлика.

— Подзорная труба, — ответил Альверих. — Ее нужно держать у глаза, — карлик указал на то место, которое заканчивалось меньшим стеклом.

Нурамон сделал так, как советовал карлик, и удивился: благодаря трубе можно было видеть предметы, находившиеся далеко, так, словно они совсем рядом! Он отчетливо увидел драконье знамя карликов. Опустив трубу, Нурамон заморгал.

— Как же так вышло, что мы, эльфы, не додумались до этого?

— Потому что вы не любите признавать, что ваши чувства ограничены, — с улыбкой ответил Альверих. — Будь осторожен!

— Большое спасибо, Альверих. Ты тоже будь осторожен!

Альверих последовал за королем. На лице его читалась тревога, терзавшая его из-за друга.

— Дай посмотреть! — потребовал Мандред, и Нурамон дал ему трубу.

Пока ярл фирнстайнцев забавлялся трубой, Нурамон отправил Лумнуона к своей семье. Они должны были собраться на левом фланге.

Кроме Мандреда рядом с ним была только Номья.

— Это был хороший военный совет. Твои опасения необоснованны. Ты прекрасный командир. До того как ты появился, многие испытывали страх.

— Карлики наверняка не боялись, а фирнстайнцы и слова-то такого не знают.

— Поверь, моим фьордландцам ведом страх, — с горечью произнес Мандред. — Но мы будем сражаться. Мои люди знают, что если мы сегодня проиграем, то больше не останется места, куда можно бежать. Они победят или умрут. Твой план хорош, Нурамон, а твоя бесстрашная речь произвела впечатление на командиров.

— Наверное, ты имел в виду скорее мое невежество.

Мандред усмехнулся, а Номья покачала головой.

— Как бы там ни было: командиры вселят в сердца своих людей твою уверенность.

— Думаешь, мы сможем выиграть эту битву? — негромко спросил он у нее.

Номья поглядела на карликов.

— Мне кажется, что Венгальф чувствует себя уверенно. А еще у меня такое чувство, что их «драконья броня» еще таит в себе сюрпризы.

Мандред протянул Нурамону подзорную трубу.

— Это поистине чудо! Ты не мог бы спросить у своих карликов, вдруг у них есть еще одна? С этой штукой наверняка можно здорово выслеживать дичь.

Нурамон рассмеялся.

— Когда закончится битва, я спрошу Венгальфа.

— Хорошо, друг мой. — Мандред протянул руку Нурамону для воинского приветствия.

Нурамон обхватил его кисть. Хватка у ярла была крепкой.

— Мандред, я знаю, что вы, фирнстайнцы, очень упрямы. Но не рискуй слишком сильно! Нам нужно просто продержаться достаточно долго. Тогда все будет хорошо.

— Я не стану делать глупостей. Лучше сам будь осторожен! Со времен боя с девантаром я обязан тебе жизнью, а на правом крыле я буду слишком далеко, чтобы прийти на помощь.

Нурамон усмехнулся.

— Если твой Лут благосклонен к нам, то мы встретимся в гуще врагов. Тогда сможешь спасти мою шею.

— Да будет так! — сказал Мандред.

А затем сел на свою кобылку и помчался прочь.

Нурамон проводил друга взглядом. У ярла только одна жизнь — эта! По крайней мере, считается, что люди не рождаются снова. Нурамон боялся за Мандреда, боялся его смерти так же, как и своей. Он не знал, пойдет ли Мандред с ними в Другой мир. Он не удивился бы, если бы ярл принял предложение королевы и остался со своими в Альвенмарке.

— Идем, Нурамон! — сказала Номья. — Нам нужно к своим.

Они вместе направились к лошадям. Нурамон хотел уже было сесть в седло, но вдруг его взгляд скользнул по луку, притороченному к седлу Фельбиона. Прежде он наблюдал, как стрелки натягивают луки. Эльфийские воины заменили тетивы, словно тетива была жизнью, а сам лук — бессмертной душой. Перед каждой битвой они повторяли этот ритуал и натягивали новые тетивы, словно вместе с тетивой натягивалась новая жизнь. Однако у Нурамона все было иначе. Его жизнь и душа были теперь одним целым. Потому что он помнил все, что происходило. И его лук и его тетива были словно вехами, указавшими ему путь. Однако они уже сыграли свою роль. На миг Нурамон задумался, затем принял решение. Снял лук и подошел к Номье. Эльфийка уже сидела верхом.