Книга Во власти девантара, страница 26 – Джеймс Салливан, Бернхард Хеннен

Дело было не только во множестве ран, не только в боли, которую причинял вспоротый живот, было что-то еще, что не мог ухватить Нурамон. Яд? Или колдовство? Нурамон попытался расслабиться, однако боль была слишком сильной. Он чувствовал, как руки его свело судорогой, как он задрожал всем телом.

— Нурамон! Нурамон! — услышал он хриплый голос. — Ради всех богов!

— Тихо! Он лечит его! — прокричал голос эльфа. — О, Нурамон!

Боль возрастала, и Нурамон сжал зубы. Казалось, мучениям не будет конца. Они все возрастали и возрастали. Он чувствовал, что теряет сознание.

На миг Нурамон вдруг вспомнил о Нороэлль. И внезапно боль ушла.

Стало тихо.

Нурамон медленно открыл глаза и увидел над собой лицо Фародина.

— Скажи что-нибудь, Нурамон!

— Айгилаос? — вот и все, что сорвалось с его губ.

Фародин отвел взгляд, потом снова посмотрел на него и покачал головой.

Рядом он услышал крик Мандреда:

— Нет. Проснись! Просыпайся же! Не уходи так! Скажи что-нибудь!

Нурамон попытался подняться. Силы медленно возвращались. Фародин помог ему встать.

— Ты мог умереть, — прошептал он.

Нурамон не отводил взгляда от Айгилаоса; Мандред плакал, склонившись над ним. Хотя черты лица мертвого кентавра казались расслабленными, но вид его тела был по-прежнему ужасен.

— Ты забыл, что пообещал Нороэлль?

— Нет, не забыл, — прошептал Нурамон. — И поэтому Айгилаос должен был умереть.

Нурамон хотел отвернуться и уйти, однако Фародин удержал его.

— Ты не смог бы спасти его.

— А что, если смог бы?

Фародин промолчал.

Мандред поднялся и повернулся к ним.

— Он что-нибудь говорил? — Сын человеческий выжидающе смотрел на Нурамона.

— Он пожелал мне счастья.

— Ты сделал все, что мог. Я знаю. — Слова Мандреда не могли утешить Нурамона.

Он поднял меч, посмотрел на холодный металл, вспомнил о просьбе Айгилаоса. О ней он рассказать Мандреду не мог.

— Что произошло? И где Брандан? — спросил Фародин.

— Понятия не имею, — медленно произнес Нурамон.

Мандред покачал головой.

— Можно считать, что нам повезло, если он еще жив. — Фьордландец посмотрел на Айгилаоса и шумно вздохнул. — Клянусь всеми богами! Никто не должен так умирать. — Он огляделся. — Проклятье! Уже слишком темно!

— В таком случае давайте скорее искать Брандана, — воскликнул Фародин.

Они бросили последний взгляд на тело Айгилаоса, решили забрать его позже, ночью, если вообще это будет возможно.

Нурамон отвел Фародина и Мандреда обратно к следу Брандана.

Наступила ночь.

— И почему только я не взял янтарины из лагеря! — сокрушался Фародин.

Идти по такому следу было само по себе тяжело, а в темноте так вообще бессмысленно. Они не были особенно искусными следопытами.

Внезапно за спиной у них раздался ужасающий рев. Трое мужчин обернулись. Мандред крикнул:

— Лагерь! Бежим!

И они помчались обратно. Нурамону показалось, что Мандреду трудно двигаться в темноте. Он то и дело натыкался на нижние ветки, пока наконец не догадался держаться следом за Фародином. Сын человеческий ругался из-за того, что проваливается в снег по самые лодыжки, в то время как эльфы легко неслись по поверхности.

Наконец они добрались до лагеря. Он был пуст.

Горел костер. Лошади стояли спокойно. Но Ванны, Лийены и волков нигде не было. Фародин опустился на колени возле своих сумок, Нурамон обходил лагерь в поисках следов. Мандред застыл, словно громом пораженный. Похоже, ярл думал, что все потеряно.

В лесу было тихо.

Нурамон нашел следы волков и эльфов, они вели вдоль опушки. Никаких намеков на битву или что-то подобное не было. Эльф сообщил товарищам об этом открытии. Фародин бросил ему и Мандреду по янтарину. Они были прозрачными и источали белый свет.

Когда откуда-то из глубины леса донесся громкий вой, они отправились в путь. Эльфы то и дело звали Ванну и Лийему, но безответно.

Затем они обнаружили кровавый след и пошли по нему. Волки, а также, очевидно, Ванна и Лийема тоже шли по этому следу. Вскоре они наткнулись на мертвого волка; у него было разорвано горло. Эльфы двинулись дальше и через несколько шагов обнаружили еще пятна крови.

Вой не умолкал. Внезапно среди деревьев они увидели белых волков. Звери прыгали и наседали на нечто в центре. Огромная фигура! Существо отчаянно отбивалось. Вой одного из волков перешел в сдавленный визг. Потом раздался крик женщины.

Нурамон, Фародин и Мандред достигли поляны. Свет от янтаринов прогнал тьму. Нурамон увидел, как волки погнались за кем-то огромный и сгорбленным и исчезли в лесу.

Свет от янтарина высветил в центре поляны волшебницу Ванну.

— Возвращайтесь! Не время для мести! — кричала она вслед волкам. — Возвращайтесь! — Но те ее не слушали.

Волшебница опустилась на колени и склонилась над чем-то.

Мандред и Фародин мгновенно оказались рядом с ней. Нурамон медленно приблизился и огляделся. На поляне лежали три мертвых волка, среди них был и вожак с раной на спине. В воздухе витал едкий запах. Это была та же вонь, которую Нурамон ощутил рядом с телом Айгилаоса. Должно быть, она исходила от бестии.

Когда эльф подошел к своим товарищам, то в свете янтаринов он увидел, что Ванна склонилась над Лийемой. Волшебница поднялась, и Нурамон увидел, что у матери волков разорвана грудь. Что-то пронзило ее тело, круша легкие и сердце. Ее глаза еще блестели, однако лицо ее уже превратилось в удивленную маску.

Ванна с любовью прижималась лицом к умершей.

— Что произошло? — спросил Фародин.

Ванна молчала.

Фародин схватил волшебницу за плечи и мягко встряхнул.

— Ванна!

Казалось, большие глаза эльфийки глядят сквозь Фародина. Она указала в сторону.

— Там, под деревом, лежит Брандан. Кабан… — она не договорила.

Нурамон побежал. Он хотел как можно скорее оказаться рядом с Бранданом. Ему было страшно, перед его мысленным взором еще стоял Айгилаос.

Тем временем между Фародином и Мандредом разгорелся спор. Сын человеческий хотел преследовать чудовище, Фародин не желал допускать этого. Как можно сейчас спорить об этом? Быть может, Брандан еще жив.

Нурамон достиг опушки и обнаружил Брандана. Следопыт лежал на спине, у него была легкая рана на виске и еще одна на ноге. Он был без сознания, но сердце его еще билось, дыхание было ровным. Нурамон положил свои обладающие целебной силой руки на раны на ноге и голове. Он почувствовал, как пришло покалывание, за ним последовала боль. Наконец раны закрылись под его руками. На данный момент этого достаточно. Позже он исцелит его полностью.