Онлайн книга «Смутное время»
Ответить первый может мне, Что жизни смысл – в деньгах, вине И в полном брюхе, в сладком сне. Другой ответит: смысл – в войне, Во славе, чести, стали, песне, В бою, в победе и в трофеях… Но, позабыв о сладких феях, О снах и даже о вине, Сказать могу я вам: глупцы - Те мелочные мудрецы, Любви не знающие, – плачут. Их путь тоскою обозначен. Пустое сердце без любви Не будет биться звонко. Завоет страшным волком, Душа скукожится внутри, Тоскою от такого веет, Как будто хлеба корка: Лежит себе и все черствеет. Ни песни пой, ни ешь, ни пей, В любви единой – смысл дней. Опомнись, рыцарь, – и скорей Спеши за ней! Спеши за ней! Гномы не зря пели эту песню. Но Ильдиар не слушал, он сидел в кресле рядом с отцом и рассказывал ему о своем походе. Отец одобрил решение идти к Подгорным гномам и обещал помолиться за него Хранну. Наин под звуки струн танцевал с леди Изабеллой (если живешь в Гортене – должен уметь танцевать, будь ты хоть три раза гном!), которая сменила охотничий наряд на пурпурное платье с полупрозрачным шлейфом и теперь в отблесках камина походила на великую сказочную принцессу из древних баллад. – Бедная девочка, – прошептал на ухо сыну старик-граф. – Она все еще ждет тебя, дурака. – Отец, прошу тебя… – Должно быть, это проклятие, свалившееся на наш род. Все женщины, что имеют неосторожность связать себя с сынами Аланда, вынуждены страдать. Как моя сестра, которую нашли мертвой в лесу, или моя мать, которая после того случая не выдержала и выбросилась из окна башни. Или как твоя мать, что умирала в муках от лихорадки, или леди Изабелла… – Это другое, отец. Я вернусь. Закончу дела, мы отбросим врага от Ронстрада и… – Тогда появится другой враг. Ты вновь понадобишься трону – и так без конца, до самой смерти в бою или же в походе, в посольстве или по дороге домой, но не дома. – Воин не должен умирать в постели… – Верно, сын. В постели должна умирать одинокая женщина, жизнь которой превратилась в сплошное ожидание. Жизнь на краю счастья, но не заглядывая за него… ну, ладно, Ди, не будем об этом. – Старик решил сменить тему. – Твоя сестра мне написала письмо. – Я видел ее во дворце, вся в хлопотах при Ее величестве. Что же любезная сестрица пишет? – Все начинается словами: «Мой милый батюшка…» – а заканчивается неизменным: «С любовью, твоя Агрейна». Все ее письма одинаковы: она описывает мне дворцовую жизнь, суеты высокого общества, монарх то, Ее величество это… и всегда в написанных ею строчках я вижу всю ту боль и горечь, что она копит в себе уже много лет. Она ни слова не говорит о его высочестве принце Кларенсе. – Этот мерзавец не заслуживает даже теплого взгляда моей сестры! – возмутился Ильдиар. – Не говори подобным тоном о членах королевской семьи, сын. Никогда. И сэра Кларенса ты не суди. Время пусть всех рассудит. – Да, и воздаст ему за его злобу, за то, что разбил сердце сестре, за то, что был мерзким некромантом в молодости! Только за одно это ему причитается костер. – Может случиться так, сын, что это зеркало будет о двух сторонах. Поглядишь еще в него, Ди, запомни слова старика… Ужин закончился, разговоры стихли, и Сарайн погрузился в темноту. Наутро, простившись с домочадцами, любимой и отцом, Ильдиар вновь покинул родные стены. Посланцы продолжили путь на восток. * * * Вдали уже виднелись заснеженные пики гор Дор-Тегли. Дюжина всадников проехала через последнюю деревушку Ронстрада в этой области, которая находилась на границе диких территорий, вызвав большое удивление местных жителей. Деревня называлась Сторнхолл, о чем говорили старые указатели, стоящие на развилке, где одна дорога уходила на север, к заставам, а вторая, заброшенная, – на восток, к горам. Ильдиара здесь не признали, но его дорогое одеяние вызвало немое восхищение людей. Также не ушли от пытливых взглядов и Нор-Тегли, ехавшие на своих увешанных многочисленной поклажей пони. Гномы, не любившие излишнего внимания посторонних к своим особам, поплотнее закутались в плащи и натянули капюшоны, полностью закрыв лица. Отряд уже проехал, но местные сплетницы не упустили случая обсудить невиданных странников. Деревенская торговка Марта услышала громкий писклявый голос своей соседки Берты еще на подходе к колодцу. Та что-то весело говорила под дружное оханье столпившихся баб: – …а тот рыжий, слева который ехал. Ну и рожа! Сразу видно, гномы – они и есть гномы. Видали, сразу лица-то попрятали? Стыдятся самих себя, карлики. В народе говорят, что все они такие уродцы, что даже друг друга пугаются… – Посторонись, бабы. Дай воды набрать! – А мы что же, не за водой сюда пришли? – Ну, так набирайте скорей, а не лясы точите! – Вот уж не указывала бы ты нам, что делать, Марта. – Берта грозно разместила свои руки на боках и деловито продолжила: – Не видишь, что ли, Прок Хромой набирает, а мы с бабами после набирать будем… – Запнулась и хитро добавила: – По очереди. Прок был стар, немощен, да еще и хромал изрядно. Родни у него в деревне не осталось, жил один. Когда-то давно сын-красавец был, Граэнаром звали, да вот в двадцать лет отправился в большой город (Дайкан то есть), а оттуда и в далекий Элагон. А до чего же был способный парень! И дрова рубил, и поле пахал, и в лес ходил! Остался старик один. В последние годы немощность его совсем убивала. Поднять полное ведро из колодца он уже не мог, поднимал по трети, а то и вовсе пятую часть и переливал в другое ведро, прочно вставленное в четырехколесную тележку. Так, за несколько раз набрав всего одно ведерко, Прок впрягался в тележку и ковылял домой. Никто из баб не спешил помочь старику. Марта прекрасно понимала причину их бездействия: дома дел невпроворот, а последние новости обсудить ой как хочется. Вот и собираются бабы у колодца, забывая на полчаса о своих делах, вдоволь посплетничать, узнать чего нового да на мужей понаговаривать. А тут еще случилось такое… – И чего этим конникам понадобилось в наших-то краях? – Бабы вернулись к своему разговору, а Марта подошла к колодцу, решив помочь Проку. – А то непонятно? Тролля они ловить приехали, того, что мой меньшой в лесу видал. – Вот не брехала бы ты, Берта! – не сдержалась Марта. – Поди, продрых твой Джек в кустах каких, а чтоб ты его не выпорола за безделье, придумал, что в лесу от тролля бегал. – Это я-то брешу? – А то нет? Где это видано, чтобы отлавливать тролля отряд гномов высылали? Да еще таких разодетых? А лыцарь тот, что первым ехал. Красавец-то! Эх, вот такого бы в мужья… – мечтательно протянула женщина. |