Онлайн книга «Сердце ворона»
|
Белый Дуб. – Молю тебя духом леса, помоги мне… – Витал Эстарион закрыл глаза. Он бы мог сейчас поклясться, что, не поднимая век, видит, как кора дерева слой за слоем исчезает, обнажая его сущность, его темные глубины. За спиной Эс-Кайнта стоял лорд Мертингер. Великий воин застыл, будто превратился в каменную статую, синие глаза холодно смотрели на коленопреклоненного Верховного Лорда. – Молю, явись… – уже теряя всякую надежду, мрачно прошептал Витал. И опять без ответа – все так же легкий ветер колышет листья, ветви подрагивают, а лесные звуки кажутся далеким потусторонним шумом – биение сердца заглушает все. Эс-Кайнт встал, бросил последний взгляд на белую кору Дуба. Не говоря больше ни слова, он пошел к тропе, которая петляла между деревьями, к большой реке. Его спутник направился за ним, не пытаясь хоть как-то успокоить Верховного Лорда – он понимал, что такую боль не облегчат никакие слова. Он понимал, потому что также испытывал эту боль. – Куда же вы?! – раздался вдруг за спинами лордов высокий мелодичный голос. Эльфы моментально обернулись – их глазам предстала невероятной красоты женщина, сидевшая меж ветвей Белого Дуба. Ее кожа необычайного нежно-белого цвета была деревянной! И в этом не было ничего удивительного, ведь она родилась и жила в самом Белом Дубе. Длинные зеленые волосы окутывали ее стройное тело, подобно плащу, такие же глубокие изумрудные глаза смотрели на двух оторопевших эльфов. – Или вы больше не хотите меня ни о чем спросить? – насмешливо произнесла дриада. Эльф с Черным мечом вопросительно взглянул на Эс-Кайнта. Тот же не мог оторвать взгляд от древесной красавицы. – Подойдите, вы, оба. И ты, Аэссэ-Экайнтэ Витал Эстарион, Верховный Правитель, и ты, лорд Дома Недремлющего Дракона Мертингер, Первый Меч Конкра. Оба лорда молча подчинились. Дриада вскинула руки, вокруг них взмыли в воздух опавшие листья и лепестки цветов. – Что ты хотел от меня, Витал Эстарион, я знаю. Мысли твои и боль твоя мне известны. Ты пришел просить спасти дочь твою, Звон Леса. Витал Лунный Свет склонил голову в знак согласия, Мертингер отвел взгляд. – Ты хочешь исцелить ее от ран, полученных в бою близ восточной твердыни людей? – Что мне нужно для этого сделать, о дочь леса? – Эс-Кайнт ни мгновения не сомневался, что дриада сможет исцелить Аллаэ Таэль. – Это же очевидно. Можно отвести от нее смерть лишь одним способом: привести ко мне того, кто ее истинно любит, и того, кого истинно любит Звон Леса. – Я привел… – Витал Эстарион, отойди – мне нужно говорить с лордом Недремлющего Дракона. Эти слова должны коснуться лишь его ушей и дойти лишь до его сердца. Витал кивнул и молча отошел. – Мертингер, сын Неалиса. Внемли моим словам, и пусть кровь твоя не кипит, а оставит лишь здравый расчет в твоих действиях. – Внимательно тебя слушаю, о дева леса, – проговорил лорд. – Сначала скажи мне, истинно ли твое желание спасти дочь своего Повелителя? – Воистину так, прекрасная. – Так слушай же: должна сказать тебе, что сердце твое чисто, так же, как и помыслы. Я знаю, что никогда ты не плел интриг и предпочитал встречаться с врагами лицом к лицу. Что всегда был честен, как с друзьями, так и с недругами, и лишь благодаря тебе мир воцарился в Конкре. Но я должна сказать, что ты не сможешь исцелить дочь Витала Эстариона. Ту, кого вы зовете «Звон Леса». Мертингер вздрогнул, сердце застыло, словно ледышка где-нибудь далеко в Стриборе. – Но почему? Не ты ли только что сказала, что нужно привести к тебе, мудрейшая, того, кто истинно любит Аллаэ Таэль, и того, кого истинно любит она? – Готов ли ты выслушать слова, которые станут мечом, разбивающим твое сердце? Готов ради жизни эльфийской принцессы? – Готов, – коротко ответил лорд. – Я вижу, что ты ее истинно любишь, но беда твоя в том, что она любит не тебя. Лицо эльфа омрачилось. Он почувствовал, как ноги готовы подкоситься и бросить тело на траву, к основанию Белого Дуба Дриады. «Спокойно, Дракон, – заставил себя успокоиться Мертингер. – Все еще можно наверстать. Ты вернешь ее любовь… Любовь? Вернешь? Зачем? Нет, Мертингер, ты должен спасти ее. Ты ее любишь – это так, но она тебя – нет. Силою меча любим не будешь. Выход один: смириться. И ты должен спросить себя, что для тебя самое важное. Бросить все и уйти горевать в свои родные земли на севере, пытаясь ее забыть? Или же нет? Ты всегда был честен со всеми, как сказала дриада. Но будь честен и с собой: для тебя ее счастье и ее жизнь важнее, нежели твои собственные счастье и жизнь. И ты сделаешь все, что возможно, ради ее спасения…» – Я вижу, лорд, что ты воистину мудр и благороден, – прочитала его мысли дриада. – Что толку в моей мудрости? – печально спросил эльф. – Что толку от благородства? – Толку нет, зато многое другое имеет смысл. Я могу видеть будущее, лорд. И я вижу в твоей жизни великое счастье, которого не имел ты все эти века. – Что я должен сделать, чтобы спасти Аллаэ Таэль? – Он понимал, что дриада так говорит, просто чтобы успокоить его. – Ты должен найти того, с кем бежит ее сердце. Это будет непросто. Готов ли ты, Маэр? Мертингер вздрогнул от последнего слова: он уже успел забыть это имя – так когда-то называла его мать, очень давно, многие сотни лет назад. – Готов, – сухо ответил Лорд. Для себя он уже все решил и нипочем не отступится, даже если сама Великая Тиена захочет поразить его своим копьем. Он приволочет за шкирку, если потребуется, того, кого нужно найти. – Кто он? – Он – человек. – Человек? – ошарашенно переспросил Мертингер. – Как она могла полюбить человека? – Неисповедимы пути всемогущей судьбы. Человек этот сейчас далеко, очень далеко. – Где? Вместо ответа дриада звонко запела: Ты найдешь его там, где море гремит, Где черная смерть, город мертвый лежит. Там, где схлестнулись время и сталь, Там, где рождалась людская печаль, Там, откуда нежить пришла, Отчаяние, злобу и гибель несла. Где гномам и эльфам являлись Творцы, Звенели сады, возвышались дворцы. Там с клинка ты снимешь того, Кто в поисках счастья ушел далеко. Кто брел меж людей и плыл средь морей. Времени мало, спеши же скорей… – Но как мне найти того, кого я даже не знаю, как зовут? – спросил Мертингер. – Судьба подскажет. Начинай поиски. – Хорошо, но что же ты хочешь за то, о дочь леса, что поведала мне, как спасти мою любимую? |