Онлайн книга «Могикане Парижа. Том 1»
|
«Возьми меня с собой, дядюшка!» — попросил мальчик. Я вздрогнул. «Да бери же ружье, трус!» — прошипела мне на ухо Ореола. Я повиновался. «Дядюшка, дядя! — не унимался Виктор. — Я буду стоять позади тебя, я не стану шуметь, не беспокойся!» «Слышите, о чем вас ребенок просит?» — громко проговорила Ореола. Я взглянул на мальчика. «Ты хочешь пойти со мной?» — переспросил я. «Да, дядя, пожалуйста, ведь ты мне обещал, что возьмешь меня с собой, если я буду хорошо себя вести!» «Верно… А ты был послушен, Виктор?!» — спросила Ореола. «Да, сударыня, — чистосердечно ответил мальчик. — Если бы господин Сарранти был здесь, он бы вам сказал, что доволен мной!» Детям не сказали, что их воспитатель уехал навсегда. «Ну, раз он хорошо себя вел, можете взять его с собой, господин Жерар». «Если берут Виктора, я тоже хочу пойти с ним», — сказала Леони. «Нет, нет! — торопливо возразил я. — И так довольно! С меня и одного будет много!» «Слышите, мадемуазель? — спросила Ореола. — Мы уложим вас спать». «Почему спать? — возразила девочка. — Я хочу дождаться возвращения брата, и мы ляжем в одно время с ним». «Прикажите раз и навсегда этой девочке, что вы желаете, чтобы она слушалась и больше не говорила: „Я хочу!“» «Ступайте с Орсолой, Леони», — приказал я. «А я — с тобой, правда, дядя?!» — подхватил счастливый Виктор. «Да, идем!» — сказал я. Он подал мне руку. Я был не в силах держать доверчивую детскую ручонку в своей руке и оттолкнул ее. «Иди рядом!» — приказал я ему. «Впереди! Впереди!» — крикнула Ореола, уводя Леони. Девочка обернулась и попросила (я и сейчас слышу ее голос): «Возвращайтесь поскорее, дядя!.. Возвращайся поскорее, Виктор!» Я тоже обернулся: девочка исчезла за дверью. Шагая вдоль пруда, я уходил все глубже в парк. Виктор шел впереди меня шагах в десяти, как и приказала Ореола. Сумерки сгустились, а под большими деревьями было еще темнее. Я обливался потом, а сердце стучало так, что время от времени я вынужден был останавливаться. Оба ствола в моем ружье были заряжены. Последние две недели стояла жара. Поговаривали, что в округе появились бешеные собаки. Опасаясь, как бы чужой пес не забежал днем через открытые ворота, а ночью — через пролом в парковой стене, я на всякий случай зарядил ружье. Ореола знала об этом, когда подавала мне его. Мальчик, как я вам сказал, шагал впереди. Мне достаточно было приложить ружье к плечу, нажать на курок, выстрелить — и все готово! Господи! Ты пытался меня удержать от этого гнусного поступка! Я несколько раз вскидывал ружье, подносил палец к курку и снова опускал оружие. «Не могу! Не могу!» — бормотал я. В одну из таких минут Виктор обернулся, и, хотя я поспешил опустить ружье, он догадался, что я целился в него. «Дядя! — заметил он. — Ты, если не ошибаюсь, сам мне говорил, что целиться в людей нельзя даже в шутку и что один мальчик застрелил так свою сестричку». «Да, да, ты прав, Виктор! — вскричал я. — Это шутка, я был не прав!» «Я знаю, что ты пошутил, — сказал мальчик. — Зачем тебе меня убивать? Ты ведь так любил нашего бедного отца!» Я вскрикнул. В мозгу у меня будто вспыхнула молния; казалось, я схожу с ума. «Да, Виктор, — сказал я, перекинув ружье за спину. — Да, я любил твоего отца!.. Ступай домой, Виктор! Ступай! Мы не пойдем сегодня на охоту». «Как хочешь, дядя», — испугавшись моего голоса, проговорил мальчик. Я подошел к нему, взял его за руку и повел через лес к замку. Я надеялся, что успею помешать убийству девочки. К несчастью, впереди был пруд. Чтобы попасть в дом, надо было его обогнуть. Это отняло бы у нас больше десяти минут. Можно было переплыть пруд на лодке. «Дядя! Давай сядем в лодку! — попросил мальчик. — Я бы так хотел покататься!» Он первым прыгнул в небольшую лодку. Едва держась на ногах, я последовал за ним. Пруд был глубокий. Его гладкая зеркальная поверхность освещалась только что показавшейся луной. Я схватил весла и стал быстро грести. У меня в это время была только одна мысль: вовремя вернуться, чтобы помешать преступлению и, что бы там потом ни случилось, сказать: «Нет, нет! Не хочу!» Мы были примерно на середине пруда, как вдруг я услышал душераздирающий крик. Я узнал голос Леони. Громко залаял Брезиль: он, верно, тоже услышал крик из своей будки, где был накрепко привязан, и тоже узнал голос юной хозяйки. Крик, еще более страшный, повторился снова, а потом опять. Я взглянул на Виктора: он сильно побледнел. «Дядя! Дядя! — прошептал он. — Мою сестру убивают!» Он позвал: «Леони! Леони!» «Замолчи, несчастный!» — прикрикнул я на него. «Леони! Леони!» — не успокаивался мальчик. Я шагнул к нему, протянул руку. Мои глаза горели. Его так испугало выражение моего лица, что он был готов прыгнуть в воду. Он не умел плавать. Мальчик упал на колени и взмолился: «Дядя! Милый! Не убивай меня! Я тебя люблю! Я очень тебя люблю, дядя! Я никому не сделал плохого!» Я схватил его за воротник куртки. «Дядя! Дядя! Сжальтесь над вашим Виктором!.. Ко мне! На помощь! Помогите!..» Голос его осекся: моя рука словно железным обручем сдавила его горло. У меня закружилась голова, я не понимал, что делаю. «Нет! Нет! — твердил я. — Ты обречен. Ты должен умереть!» Он слышал мои слова. Собрав последние силы, он попытался вырваться. В это мгновение луна скрылась в облаках и я очутился в полной темноте. Впрочем, я зажмурился, чтобы ничего не видеть. Я поднял мальчика над головой и со всей силой бросил его в пруд, словно боялся, что он слишком легкий и не утонет. Вода вспенилась, расступилась, будто раскрыв бездну, и снова сомкнулась… Я схватился за весла, чтобы поскорее выбраться на берег, но в эту минуту мальчик появился над водой, он барахтался… Что вам сказать, святой отец?! — рыдая, вскричал г-н Жерар. — Я был пьян! Я был взбешен! Я обезумел!.. Я занес весло… — О негодяй! — гневно воскликнул брат Доминик и вскочил, не имея сил слушать дальше. — Да, да, негодяй! Подлец! А мальчик ушел под воду и больше не появился. Когда луна снова вышла из-за облака, она осветила мертвенно-бледное лицо убийцы! |