Онлайн книга «Крылья Тура»
|
Ну и что там? Так. Указ Президиума Верховного… присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда… Не может быть! Под номером пятнадцать четко и ясно было напечатано: «Капитану Туровцеву Виктору Михайловичу, летчику-истребителю N-ского авиационного полка». N-ского! Вы понимаете?! N-ского!!! Как и у директора Ф. Черского… Я упал на софу и захохотал. – Витя, ты что, плачешь?! – умилился принц Поддатский. Я уже не просто ржал! Я теперь ржал с подвываниями, всхлипываниями, сучением ножками и настоящими слезами! Я был по-настоящему счастлив! Хорошо мы проводим время на отдыхе! Мы – молодцы! За окном весело и молодецки хохотнул весенний гром… * * * Фу-у-ух! Посмеялись. Ажник скулы свело… Слезы утер, серьезность надел. – Анатолий, друг мой! Что в этой ситуации вам шепчет ваша совесть сержанта и комсомольца? – Все пропить, но воздушный флот не опозорить, тащ капитан! – Молодец! Настоящий воин и красный боец! – умилился я. – Хватай комок денег, дуй в коммерческий! Бери только закусь! Я к профессору. Да, заскочи к Капе – скажи: «Свистать всех на пьянку! Героя обмывать будем!» Ну, давай, Толя, мухой! – Есть, тащ капитан! Когда мы уже накрывали застеленный скатертью стол, Толя, смущенно виляя взглядом, сказал: «Витя, я девушку одну пригласил… это ничего?» – Конечно, Толя, это просто здорово! А что за девушка? – Ну, так… – совсем запунцовел маляр-грековец, – встречались… – Ага! – глубокомысленно прокомментировал я. – Действительно, что еще сказать? А тут раз – и все как на ладони: встречались, мол, и все понятно. Как зовут предмет обожания? – Лида… – Хорошая девочка Лида в подъезде напротив живет… – Виктор! А ты-то откуда знаешь?! – вылупил на меня глаза пан Анатоль. – Что знаю? – удивился в ответ я. – Да что Лида в подъезде напротив живет! – Дела-а-а… – прошептал я в совершеннейшем обалдении. – Вот и не верь потом в сказки… Вечеринка, надо сказать, удалась на все сто! Все были рады и довольны, все было вкусное и питательное. В первую очередь это относится, естественно, к коньяку «Три звездочки» Ереванского коньячного завода. Умели ведь делать так, что душа поет. Раз душа требует песни – будет и песня! Наши дамы, клюнув кто винца, кто водочки, а кто и коньячка, порозовели, расстегнули по верхней пуговке на кофточках и затянули какую-то жалобную песню-плач. – Стоп, стоп, стоп, барышни! Мы что, на поминках, что ли? А ну, давайте что-нибудь повеселее! А вот я вам спою про нас, про летчиков! И я затянул: Дождливым вечером, вечером, вечером, Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего… Тут я похолодел – фильм-то, по-моему, будет снят только в 45-м году! Что же я наделал! А сам тем временем разливался соловьем: Над ми-и-лым порогом, Качну серебряным тебе крылом! Песня имела бешеный успех. Еще бы! Хорошая песня, на самом деле – душевная, веселая. Что же мне делать-то, а?! – Вот такую песню, друзья, услышал я в госпитале, в Сталинграде. Пел ее незнакомый мне парень, в халате и подштанниках. Кто ее автор – я не знаю. Похожа на народную, но точно не скажу. Ну что, еще по рюмочке? – Все-все-все, Витя! Хватит нам, старухам! Пора и честь знать. Давай-ка мы тебе поможем убрать все… Как я ни сопротивлялся, организованная женская дружина, сломив мое сопротивление, быстренько навела порядок и, распевая на лестнице – следи-и-ть буду строго, мне сверху видно все, ты так и знай! – покинула пределы нашего расположения. Я обернулся к оставшимся. Толя и Лидочка сидели на тахте, взявшись за руки и умильно глядя друг на друга. Да-а, это серьезно! – А пойду-ка я, ребятки, подышу на улице! – проинформировал я молодежь и, не слушая возражений, ссыпался вниз по лестнице. Делать мне во дворе было особо нечего, и я действительно решил прогуляться. Бродил я минут тридцать, а потом решил вернуться во двор. И правильно, надо сказать, решил. Ибо! Ибо поспел прямо к конфликту, который грозил перерасти во что-то серьезное. Четверо молодых парней, в кепочках, наброшенных на одно плечо пиджаках… кого же они мне напоминают? Точно – Промокашка! «Место встречи изменить нельзя» – однако как точно актер передал характер! Вот они – настоящие, просто один в один! Так вот, четверо промокашек уже теснили Толю грудью в темный угол, а один, самый молодой, держал и не пускал бьющуюся в его руках Лидочку. Видимо, их привлек богатый прикид пана Анатоля. А может, тут замешана ревность? Я не знал. Да и не хотел, честно говоря, знать. Так с девушками себя не ведут. И с моими друзьями тоже! Чертом вылетев из темноты на освещенный квадрат двора, я подскочил к парню, который уже по-серьезному выкручивал руку Лиде, и жестко пробил ему прямо в нос. Удар ослепил мачо, он схватился за лицо руками и оставил живот открытым. Получай! Я пробил его в солнечное сплетение и бросился на помощь Толе. Тут впервые вскрикнула Лида. Она увидела, что один из парней врезал Анатолию в челюсть. Ага! А мсье Анатоль тоже не мальчик из Бердянска! Боксом, что ли, занимался… Толя увидел замах и сумел перевести удар в скользящий. Однако голова у него мотнулась. Но – ничего! Как он пробил в ответ! Здорово! Парня буквально унесло в кусты. А тут и я подлетел. И сразу пробил с ноги пенальти. Причем – в область паха. Этому донжуану достаточно, не убить бы… Еще один… Получай, не жалко, на всех хватит! Последний из парней выхватил нож. Лида звонко крикнула: «Толя!» Звонко, но с опозданием… Парень успел ударить. Толя прикрылся, и нож, распоров новую рубашку, сильно чиркнул его по руке. Вот гад! Ну, держи! Я бросил его телекинезом на забор. Парень сильно ударился о доски, спружинил, как от канатов на ринге, и снова бросился в атаку. Так, эту агрессию надо ломать. С ножом на безоружных людей… Да у тебя, парень, ни чести нет, ни совести. Хочешь битвы – на фронт иди. Я пресек его атаку и ударил. Ударил от души. Безвольной кучкой мяса он отлетел и упал. Воздух уже буровил милицейский свисток… Хорошо отдохнули – и выпили, и спели, и погуляли. И даже подраться успели. – Здравия желаю, товарищ капитан, что здесь произошло? – Здравия желаю, товарищи! Вот, нападение хулиганов… Впятером на девушку и моего друга. Он, кстати, военнослужащий, в отпуске. А теперь отпуск и продлится, на срок больничного. Порезали его, сволочи! – Товарищ капитан! А этот-то и не дышит… – окликнул меня один из милиционеров, склонившийся к парню с ножом. |