Онлайн книга «Мор»
– Господин Ксис, разве мы не договаривались с вами о встрече? – О чем ты еще толкуешь? Трехпалый попытался отодвинуться, но я левой рукой ухватил его за брючный ремень и легонько кольнул в бок ножом. – Ты чего? – обмер капитан и по лицу его покатились крупные капли пота. – Нет денег, нет! В долг наливают… – Мне не деньги нужны, мне поговорить надо. – Поговорить? – Иоанн обвел мутным взглядом помещение кабака, облизнул пересохшие губы и неожиданно зло просипел: – Да стоит мне только крикнуть – и тебя на куски порвут! – В самом деле? – Я ткнул ножом сильнее, и острие рассекло кожу. – И кто тебя здесь услышит? Только пикни – загоню перо в бок и спокойно уйду, а ты сдохнешь. И никто не подойдет даже, так и так решат, будто опять до полусмерти упился. – Чего тебе надо? – побледнел капитан, сообразив, что компании морячков и в самом деле сейчас не до него. – Поговорить. – Говори. – Трехпалый замахнул рюмку ракии, скривился и дрожащей рукой налил по новой. – Притормози. – Я отодвинул графин на другой край стола и спросил: – Кто тебя подрядил бочонки в море вылавливать? – А тебе зачем? – Лицо капитана враз осунулось и явственно побледнело. Даже желтизна куда-то пропала. – И какие еще бочонки? – Известно, какие. Сам нешто не знаешь? – Пошел ты! – выругался Ксис и дохнул на меня застарелым перегаром: – Ничего не знаю! – Раньше срока в Бездну собрался? Сейчас зарежу и уйду, а подумают не на меня, на твоих подельников подумают. – А если собрался? Может, ты мне услугу окажешь? – Ты выпить хочешь. А я тебе мешаю. Ответь, кто тебя нанял, и пей сколько влезет. Капитан с тоской посмотрел на графинчик, тяжело вздохнул и покачал головой: – Ничего я тебе не скажу. – Да ну? – Ты не знаешь, с кем связываешься. Это страшные люди. – Я в любом случае их найду. С твоей помощью или без – не имеет значения. – Зачем тебе? – Хочу войти в дело. – Перережь сам себе глотку, меньше мучиться будешь! – хрипло рассмеялся Трехпалый, и его начала бить крупная дрожь. – За меня не переживай, о себе побеспокойся лучше. Подумай, каково это – когда тебе в бок нож загоняют. Ты ведь не сразу помрешь, для начала помучаешься пару деньков. Глотку – это легко, а вот так, чтоб кишки загнили… – Мне в любом случае конец… – Не имею привычки выдавать своих осведомителей. – Они выпытают… Я перехватил жадный взгляд, брошенный капитаном на графинчик с ракией, и понял, что пора ставить вопрос ребром: – Выбирай – помрешь прямо сейчас или получишь возможность выпить. А там, глядишь, и обойдется. Но сразу предупреждаю – обманешь, найду и на лоскуты порежу. Встреться мы позже, успей Трехпалый как следует принять на грудь да прогнать похмельную маету, он бы полез в драку. Но сейчас – с больной головой, трясущимися руками и пересохшей глоткой Иоанн Ксис мог думать лишь о выпивке. Замахнуть рюмашку и ощутить, как вновь начинает оживать измученное многодневной пьянкой тело, – вот и все, чего он хотел. Жить с похмелья страшно, но умирать с похмелья и вовсе невыносимо. Особенно когда на столе стоит почти не начатый графин… И Трехпалый сдался, он как-то весь обмяк и будто против воли прохрипел: – Поговори с Костасом Хидисом. Это законник с Устричного переулка, что на Полуночном холме. – И ухватив рюмку, капитан опрокинул в себя ракию. Посидел с закрытыми глазами, блаженно перевел дух, и я тут же налил ему еще одну. А потом, не давая передышки, следующую. Когда уходил, выкушавший без закуски оба графинчика Трехпалый мирно посапывал на столе, подложив под голову руки. До утра капитан в себя точно не придет, а к этому времени я успею проверить, не навешал ли он мне лапши на уши. Не получится законника в конторе застать, домой к нему заглянем, мы не гордые. Спрятав нож, я убрался из «Святого копья», вдохнул полной грудью теплый воздух и почувствовал, как задергался левый мизинец. Бесы, опять! Раздраженно махнув рукой, я забрал у подскочившего Валентина жакет с кепкой и, свернув их, сунул под мышку. – Ну? – выдохнул усач. – Полуночный холм, Устричный переулок, некий законник Костас Хидис. – Не слышал о таком. – Дрозд потер шрам на шее. – Что делать будем? – Проводите меня туда. – А дальше? – Подстрахуете, пока беседовать буду. – Хорошо, – кивнул Валентин. – Я иду первым, вы за мной. Гуго присмотрит, чтобы хвоста не было. – Так и сделаем. Я подождал, пока фигура Дрозда почти растворится в опустившихся на город сумерках, и зашагал следом. На ходу выудил из кошеля пару медных шаров и начал, превозмогая боль, перекатывать их меж пальцев. Вот ведь! Вроде и ранение пустяковое было, а чуть что, и начинает руку дергать. На такой работе – хуже не придумаешь. К ночи прохладней в городе так и не стало. Наоборот – будто пуховой периной обмотали. Промокшая от пота рубаха липла к спине, дышать было нечем, а только начинавший дуть с моря вечерний бриз ощущался разве что на холмах, но никак не в лабиринте скучившихся в низине домов. Да и нес ли он свежесть, этот бриз? Очень сомневаюсь. Вечерний Ораж-на-Рее произвел странное впечатление. Город словно очнулся, и теперь бульвары заполонили переставшие прятаться от дневного зноя обыватели. На верандах многочисленных харчевен горели фонари, оттуда доносились обрывки веселых мелодий, звонкий женский смех и гомон подвыпивших гуляк. Многие танцевали прямо посреди улицы; изредка такие хороводы рассыпались на отдельных людей, вновь бросавшихся друг на друга уже с кулаками. Время от времени навстречу попадались стражники. Расползавшиеся от казарм дюжие парни с алебардами наперевес шагали в сторону портовых районов, их обремененные пивными животами коллеги постарше направлялись в более спокойные районы с одними лишь дубинками. Но веселились не все: обитатели некоторых кварталов уже отправились спать, и там стояла кромешная темень – ни единого лучика света не выбивалось из щелей плотно сбитых ставен. Где-то нас провожали равнодушными взглядами частные охранники, где-то настороженно глядела вслед прятавшаяся по подворотням шпана. Пару раз меня пытались затащить в хороводы, один – и это было удивительнее всего, – обратились с просьбой рассудить спор устроившие философский диспут монахи. Танцевать я наотрез отказывался, ссылаясь на врожденную хромоту; подвыпивших братьев вполне устроила мелкая монетка, и мы расстались вполне довольные друг другом. |