Онлайн книга «Мор»
– Очень невежливо. Я шагнул к наглецу, и наперерез мне тотчас бросился один из слуг. Он с ходу неудачно наткнулся на выставленную руку и скорчился на земле, прижав руки к животу. – Но-но! – поспешил отступить франт. – Сейчас стражников кликну! – И что им скажешь? – Ладно, послушай! – зазвенел кошелем прощелыга. – Я просто хочу побыть с девушкой наедине. Сколько это будет стоить? – Вы понимаете, что подталкиваете меня к совершению наказуемого законом деяния, именуемого сутенерством? Или просто не заметили отсутствия на фургоне красного фонаря? – Нет, нет… – залепетал франт, тут только обративший внимание, что со всех сторон подтягиваются хмурые парни с откровенно бандитскими физиономиями. Явившийся вместе с ними Дрозд начал демонстративно подрезать ногти устрашающих размеров навахой, и хлыщу окончательно стало не по себе. – Так я пойду? – срывающимся голосом спросил он. – Проваливай, – разрешил я, подошел к Валентину и усмехнулся: – Ты ус опалил. – Ерунда, – усмехнулся тот и кивнул вслед франту: – Проводить? – Лучше Марку что-нибудь холодное к синяку приложи. – Да нормально все со мной, – начал отмахиваться парень. – Идем, идем, – потянул Валентин брата-экзорциста. – А то глаз к утру заплывет и не откроется. Они ушли; я забрался в фургон к вертевшейся перед зеркалом Берте, так и не сменившей свою сценическую накидку на приличную одежду. – Твои штучки? – Вот еще! – возмутилась девушка. – За кого ты меня принимаешь? – Просто спросил. – Ты ничего не спрашиваешь просто так, – возразила циркачка и, позволив соскользнуть с плеч невесомой материи, осталась лишь в полупрозрачных шароварах. – Скажи, почему ты вечно ко мне придираешься? – Никто к тебе не придирается. – Придираешься! – Берта подалась через туалетный столик к зеркалу, соблазнительно прогнув при этом спину, и с лукавым видом оглянулась: – Неужели я тебе ни капельки не нравлюсь? – Какая разница? – Я отвернулся и пожал плечами: – У тебя и так от ухажеров отбоя нет. Циркачка в ответ лишь раздраженно фыркнула и протянула руку. – Дай халат, – потребовала она. Я снял с вешалки шелковое одеяние, скомкал и швырнул им в девушку. Не из вредности – просто к зеркалу подходить не хотел. Очень уж беспокойно ворочались в глубине души бесы. Ни к чему это. – Как погляжу, ты не в духе, – накинув халат и затянув пояс, развернулась ко мне Берта. В ее зеленых глазищах мелькали злые огонечки, но голос просто-таки сочился медом: – И почему я впала в немилость на сей раз, о мой господин? – А сама как думаешь? – Ты мне скажи. – Я просил тебя держаться подальше от Марка. Просил или нет? – Вот так номер! – рассмеялась Берта. – Неужто Себастьян Март ревнует? – Себастьян Март беспокоится о том, как бы паренек на себя руки не наложил, после того как тебе надоест. Кое-кому он нужен живым и в здравом уме. И этот кое-кто оторвет за пацана головы и тебе, и мне. – Фи, – поморщилась девушка, – как это меркантильно! – В первую очередь это здраво. – Да не волнуйся ты, все с ним будет хорошо. – Позволю себе в этом усомниться, – покачал я головой. – Оставь парня в покое. – Скажи, у тебя был дом? – Берта подступила почти вплотную, и до меня донесся легкий запах ее тела. – Нормальный дом, куда ты возвращался по вечерам? – Был, – кивнул я. И в самом деле был. Хоть я и старался о нем не вспоминать. Не вспоминать, чтобы не сожалеть о поступках, последствий которых уже, увы, не исправить. – А у меня не было, – заявила Берта. – Никогда. С самого детства в дороге, с самого детства одни переезды, фургоны и шатры. И почему ты не можешь поверить, что мне просто хочется пожить, как живут нормальные люди? Неужели так плохо – этого хотеть? – И при чем здесь Марк? – Он хороший и добрый. С ним легко, очень легко. – И поэтому ты решила вскружить голову мальчишке? Не вижу логики. – Мальчишке? – рассмеялась циркачка. – Где твои глаза? Да он на пять лет старше меня! Мне девятнадцать, а ему двадцать четыре! Двадцать четыре? В двадцать четыре мои руки были уже по локоть в крови. В двадцать четыре я впервые совладал с бесом и заточил его в своей душе. В двадцать четыре года от роду Себастьян Март стал другим человеком. Да и человеком ли он стал? Надеюсь, с Марком судьба обойдется мягче. – О чем задумался? – прищурилась девушка. – Чего ты добиваешься? – Марк не такой, как мы. Он не проведет всю жизнь по пути из одной дыры в другую. У него есть цель. Цель, понимаешь? И когда он добьется успеха, я хочу оказаться рядом. – Смотри, не окажись ненужным балластом. – Осуждаешь? – Вовсе нет, – пожал я плечами. – С чего бы? Просто, когда у человека есть цель в жизни, ему обычно не до чувств окружающих. И прежде чем девушка нашлась с ответом, я выскользнул из фургона. Тихонько рассмеялся себе под нос и зашагал прочь. Оказаться рядом, когда золотой мальчик добьется успеха, ну надо же! Горькая истина заключается в том, что мальчики из хороших семей не приводят в дом невест с улицы. А впрочем, рассчитывает ли Берта на замужество? Вовсе не уверен. И, поскольку хватка у нее просто железная, быть может, из этой ее авантюры и выйдет толк. Двадцать четыре, ну надо же! Сроду бы не подумал… – Дядь! А, дядь! Вам передали! – заверещал вдруг дернувший меня за рукав рубахи мальчонка. Я разгладил смятый листок бумаги с тремя начертанными ровным почерком словами и схватил сорванца за плечо. – Стой! Кто передал? – Не знаю, чужак какой-то. Дядь, отпустите, а? – Выглядел он как? – Да обычно выглядел. Только пальцы толстенные. Разбухли, будто утопленник. Я раз видел… – Беги. Я отпустил мальчонку и уселся на первый попавшийся чурбак. Сердце глухо бухало и пропускало удары; в груди ныло, а по спине бегали колючие мурашки. «Себастьян Март. «Кошки» И все. Больше в записке не было ни слова, но и этого хватило, чтобы меня до костей пробрало могильным ознобом. Себастьян Март! Лишь пятеро знали, что я нахожусь в Лиране. Трое циркачей, брат-экзорцист и Малькольм Паре. Только они. И между тем – «Себастьян Март»! |