Онлайн книга «Ужасные невинные»
|
Очевидно, она имеет в виду «Кинопробы» Такеши Миике; Рю, в отличие от Харуки, уже экранизирован, смотреть на это тошно, секс с Хайяо тоже показался Лоре тошнотворным. «Все японцы – ритуальные убийцы», – по обыкновению Лора обобщает, вывод делается на основе двух сожранных марципанов с фруктами, осторожнее, Лора, от этого может приключиться несварение желудка. Хорошо, соглашается Лора: «Не все японцы – ритуальные убийцы, но все хотят ими быть». Отголоски разговора в «Лас-Торресе» выплескиваются на страницы «…дзэна» ровно через две недели, очередной кулинарный обзор Лоры валит с ног всех наших тамагочи одним только названием: «Ritual Assassin» [4] . Скромные заметки о суши-барах ЭсПэБэ – не обычное «софт-порно», скорее – «хард», хотя о дыроколе не сказано ни слова; никакого Ницше – анимэ, никакого Ортеги-и-Гассета – манга; два разных тела, принадлежащих разным культурам, всегда будут отталкиваться. Две разных культуры в одной постели – всегда убийство. Ритуальное. От Хайяо пахнет сырой рыбой, запах не слишком силен: оттого что в последнее время я чаще вижу его спину, только спину. Нынешняя работа Хайяо куда лучше прежней – массажный салон, как водится, – нелегальный. Шесть часов вдень, кроме пятницы и понедельника, Хайяо массирует чужие ступни, только ступни, в лица смотреть не обязательно, какое облегчение! Он – единственный мужчина в салоне среди полудюжины женщин, он – единственный японец среди полудюжины китаянок из Шанхая, Харбина, Чэнду; он – единственный, кто говорит по-русски. Теперь, когда интимный эпизод с Хайяо закончился, Лора ходит к нему в салон, массаж ступней – ни с чем не сравнимое удовольствие, даже от секса такое редко получаешь, так утверждает Лора. Может быть, это и есть то самое «софт-порно», которое она ищет?.. – …Я спрошу у Хайяо, Макс. Повтори-ка мне эту абракадабру еще раз. – Моно-ноаварэ. – До связи, милый. …Цыпочка из «Баттерфляй», как и положено всем цыпочкам, опаздывает. Один из девичьих, мать их, капризов, которые я не выношу. Раздражаться по этому поводу глупо, выговаривать за опоздание, если она все-таки соизволит прийти, – еще глупее. Не слишком умно и торчать у метро, видели бы меня мои тамагочи, наверняка кое-кто из них сейчас ковыряет в носу, стоя в пробке на Невском. Парень из видеопроката – вот кто никогда не будет ждать. Или это – другое ожидание. Размениваться на наблюдательный пост в вестибюле он бы не стал, и почему меня так волнуют его возможные черно-белые предпочтения?.. Он ничего не знает о Мураками, странно, о Мураками наслышаны даже сотрудники ДПС, даже собаки-поводыри, даже рыбки на компьютерных заставках, Пи лично установил мне этот виртуальный аквариум – впечатляет. Он ничего не знает о Мураками. Но он и не должен знать, осеняет меня после семи минут ожидания цыпочки, хоть на что-то это ожидание сгодилось. Он не должен, просто потому, что в его черно-белом мире Мураками не существует. Еще не существует. Антиглобалист, какая херня! Почему это я решил, что он – антиглобалист? В его черно-белом мире антиглобалистов не существует, еще не существует. Хиппи – вот на кого похож парень из видеопроката, типичный хиппи, со всеми вытекающими: «не верь никому старше тридцати», маргаритки – цветы десятилетия… У кого же я подцепил все эти дешевые познания? У Лоры? у Пи? в поисковой системе «Гугл»?.. Если итак – видеопрокат не место для такого парня, для такой бороды, куда проще представить его путешествующим автостопом. Или просто – путешествующим, без всякой цели. Может быть, я ошибаюсь и парень самый обыкновенный индюк, набитый яблоками воспоминаний о «новой волне», один такой работал в «Полном дзэне» – еще до меня. Критик с вгиковским дипломом, и Лора, и Пи его знавали: унылая физиономия, для которой кино закончилось на «Риме» Феллини, наподдать бы ему разок под зад – не Феллини, критику. Может быть, я ошибаюсь. Ошибиться нельзя только в одном: цыпочки опаздывают ровно на тринадцать минут. Я вижу свою Баттерфляй выскакивающей из дежурной «шестерки», я готов помахать ей рукой, я почти машу, но именно в этот момент звонит мобильный. Лора. – Хай, милый. Ты слышишь меня? – Отлично слышу, Лора. – Печальное очарование вещей. Печальное очарование вещей – вот что такое твое «моно-но аварэ». – Спасибо. – Интеллектуалка уже на подходе? – Да. – Удачной охоты. Охота отменяется. Во всяком случае – охота на бабочек. «Охота на бабочек» [5] – так будет вернее, побочный эффект моей пахоты в «…дзэне»: я начинаю думать названиями фильмов, уже придуманными до меня. И я все еще вижу Баттерфляй, ножки у нее и правда ничего, впору заводить путеводитель для путешествия по ним – автостопом. В другой раз, бэби, в другой раз, я отлично знаю, что другого раза может и не быть, путеводители – самая покупаемая литература. * * * – …Печальное очарование вещей. Печальное очарование вещей – вот что такое твое моно-но аварэ. – Точно. Окончание работы видеопроката – 23.00. Я успел как раз вовремя, да что там вовремя – у меня сорок пять минут в запасе. Два прыщавых юнца и нимфетка, толкущиеся у прилавка, меня не напрягают, разве что их жадные пальцы: они терзают каталог, который я уже считаю своим. Они терзают каталог и хихикают, малолетние ублюдки, я бы с удовольствием воспользовался дыроколом Хайяо, вот только чугунным затылкам молодняка он вряд ли нанесет ощутимый урон, жаль. Мне остается лишь развлекать себя мыслями о Хайяо, каково это – быть неразоблаченным убийцей и есть ли в этом печальное очарование? Есть ли в этом вообще что-нибудь, кроме самого полустертого факта убийства? Я не видел его глаз, но спина Хайяо несчастной не выглядит. Нимфетка настаивает на «Красоте по-американски», ее приятели склоняются к «Возвращению реаниматора», значит, будет выбрано что-то третье. Так и есть, «Матрица. Революция». Они выбирают «Матрицу number 3» и благополучно отваливают. Теперь – моя очередь. – Вернулись за «Любовным настроением»? – Парень преувеличенно любезен, единственное, что меня утешает: от монохромной гаммы не осталось и следа. В цвете он не слишком привлекателен: грязно-фиолетовый свитер, борода тоже отдает фиолетовым, синяк на скуле потемнел и оформился, его очертания почему-то напоминают мне дырокол Хайяо. – Печальное очарование вещей. Печальное очарование вещей – вот что такое твое моно-но аварэ. – Точно. И что? – Ты же сам сказал… «Когда узнаешь – приходи». Я узнал. Пришел. |