Книга Последняя игра, страница 30 – Дэвид Эддингс

– Убирайся, – почти небрежно приказал Белгарат, и Агринджа мгновенно исчез.

Гариона вдруг охватил жуткий озноб, разболелся живот. Гарион повернулся, отошел на несколько шагов, упал на колени, и тут его вывернуло.

– Что случилось? – спросил Силк дрогнувшим голосом.

– Уверенность покинула колдуна, – спокойно ответил Белгарат. – Думаю, что причиной этому кровь. Когда он увидел, что Агринджа истекает кровью, а Хорджа – нет, то понял что что-то позабыл. Это поколебало его уверенность, и он утратил свою сосредоточенность. Гарион, прекрати.

– Не могу, – простонал Гарион и снова согнулся от боли в животе.

– И долго Хорджа будет охотиться за другими мориндимами? – спросил Силк.

– Пока не зайдет солнце, – ответил Белгарат. – Подозреваю, что клану Ласки выдастся плохой денек.

– Есть шанс, что он повернет и набросится на нас?

– У него нет для этого никаких причин. Мы же не пытались поработить его.

Как только Гарион снова придет в себя, мы сможем двинуться дальше. Нас больше не станут беспокоить.

Гарион поднялся, слабой рукой вытирая рот.

– Теперь ты в порядке? – спросил его Белгарат.

– Не совсем, – ответил Гарион, – но ничего не поделаешь, надо подниматься.

– Выпей глоток воды и постарайся не думать об увиденном.

– А не придется тебе когда-нибудь снова проделать это? – спросил Силк, глядя на Белгарата немного диким взглядом.

– Нет, – уверенно ответил Белгарат. На вершине холма, примерно с милю отсюда, были видны несколько всадников. – Другие мориндимы, живущие здесь, наблюдали за всем происходящим. Весть об этом распространится, и теперь никто не приблизится к нам. Давайте на лошадей – и вперед. До берега еще долгий путь.

Все последующие дни их поездки Гарион по крупицам собирал интересующие его сведения о том ужасном соперничестве, свидетелем которого он стал.

– Ключом ко всему этому является образ, – подвел итоги Белгарат. – Тот, кого мориндимы называют духом-дьяволом, по виду не многим отличается от людей.

В своем воображении ты рисуешь образ и заставляешь духа принять его. До тех пор, пока ты сможешь удерживать дух в этом образе, он вынужден делать то, что ты приказываешь ему. Но если по какой-либо причине образ разрушается, дух вырывается на свободу и принимает свою настоящую форму. После этого ты ни за что не сможешь удерживать его в своей власти. У меня в этих делах есть некоторое преимущество. Превращение из человека в юлка и обратно несколько обострило мое воображение.

– Тогда почему Белдин сказал, что ты плохо владеешь магией? – полюбопытствовал Силк.

– Белдин – сторонник строгих правил, – пожал плечами старик. – Он считает, что необходимо все привести в образ, все, до последней черточки, с головы до пят. В действительности в этом нет необходимости, но он считает, что надо только так и не иначе.

– А ты не думаешь, что мы могли бы поговорить о чем-нибудь другом? – спросил Гарион.

Через день или чуть позже они достигли побережья. Небо по прежнему было затянуто грязновато-серыми тучами, и Восточное море под ними выглядело угрюмым.

Отлогий берег, по которому они ехали, был густо усеян круглой черной галькой и выбеленными деревянными обломками, прибитыми к берегу. Волны накатывали и откатывали обратно с долгими печальными вздохами. В воздухе парили, жалобно крича, морские птицы.

– Куда ехать? – спросил Силк. Белгарат оглянулся вокруг:

– На север.

– Далеко?

– Я не совсем уверен. Прошло очень много времени, и сейчас я не могу с точностью сказать, где мы находимся.

– Ты не лучший проводник в мире, старина, – недовольно сказал Силк.

– Нельзя быть всем сразу.

Через два дня они достигли донного моста, и Гарион в растерянности уставился на него. Это было совсем не то, что он ожидал увидеть. Мост состоял из бесконечного ряда круглых, отшлифованных волнами белых валунов, которые выступали из темной воды и простирались не правильной линией к темному пятну на горизонте. Ветер дул с севера, принося с собой резкий холод полярного льда. От валуна к валуну тянулись клочья белой пены, поскольку волны вдребезги разбивались о подводные рифы.

– И как же мы пройдем здесь? – протестующе спросил Силк.

– Подождем до отлива, – объяснил Белгарат. – Тогда большая часть рифов окажется над водой.

– Большая?!

– Иногда нам, возможно, придется идти вброд. Но перед тем, как отправиться в путь, нужно спороть меха с нашей одежды. Это даст нам возможность хоть чем-то заняться, пока ждем отлива, вдобавок они начинают несколько благоухать.

Они укрылись за нагромождением вынесенных морем деревьев и спороли с одежды заскорузлые зловонные меха. Затем достали из тюков припасы и поели.

Гарион заметил, что краска, покрывавшая его руки, начала стираться, а татуировка на лицах его спутников стала заметно тусклее.

Темнело. Сумерки, которые отделяли один день от другого, кажется, стали длиннее, чем неделю назад.

– Здешнее лето почти кончилось, – заметил Белгарат, разглядывая в густых сумерках валуны, постепенно выступавшие из убывающей воды.

– Сколько времени осталось до полного отлива? – спросил Силк.

– Еще час или около того.

И они ждали. Порывы ветра беспорядочно налетали на завалы мокрых, осклизлых топляков, пригибали высокую траву, росшую на верхней кромке отлогого берега.

Наконец Белгарат встал.

– Пошли, – коротко сказал он. – Мы поведем лошадей в поводу. Рифы скользкие, так что будьте осторожны.

Переход по первым камням вдоль рифов оказался вовсе не таким уж трудным, но стоило им пройти чуть дальше, как в дело вмешался ветер. Они насквозь промокли от брызг, которыми он обдавал их, и очень часто волны перекатывали через риф и водоворотами крутились вокруг ног, грозя утянуть за собой. Вода же была зверски холодной.

– Как ты думаешь, сможем мы совершить весь переход до того, как снова начнется прилив? – прокричал Силк в окружавшем их шуме.

– Нет! – закричал в ответ Белгарат. – Нам придется переждать его, сидя на одной из наиболее высоких скал.

– Звучит не очень-то приятно.