Книга Последняя игра, страница 8 – Дэвид Эддингс

На некотором расстоянии от леса на косогоре расположилась деревня, жавшаяся с одной стороны к огромному котловану, который был вырыт в красной глине на склоне холма.

– Поселок горняков, – заметил Белгарат. – Давайте немного побудем там и разузнаем, что здесь происходит.

Они осторожно стали спускаться по склону. По мере приближения к деревне Гарион мог заметить, что вид у нее такой же, какой они уже наблюдали в Яр Гораке. Строения были воздвигнуты тем же способом – неотесанные бревна и необработанный камень, а на невысоких крышах виднелись большие камни, уложенные для того, чтобы зимние ветры не срывали кровельную дранку. Недраки, очевидно, не заботились о внешнем виде домов: строили стены, воздвигали крышу, заселялись, чтобы заняться другими делами, не утруждая себя той завершающей отделкой, которая придает жилищу окончательный вид и которую сендар и толнедриец сочли бы абсолютно необходимыми. Весь поселок, казалось, был воплощением принципа «и так сойдет», который Гариону совсем не нравился.

Некоторые из горняков, проживавших в деревне, вышли на грязные улицы, чтобы посмотреть на проезжавших незнакомцев. Их черные кожаные одежды были испачканы землей, в которой они копались, а их взгляды казались недружелюбными и подозрительными. Здесь царил дух пугливой настороженности и в то же время вызывающей враждебности.

Силк резко повернул голову в сторону большого низкого здания с грубо нарисованными гроздьями винограда на вывеске, которая раскачивалась на ветру над входной дверью. Здание окружала широкая крытая галерея, и одетые в кожу недраки сидели вдоль нее на скамейках, наблюдая за схваткой собак посреди улицы.

Белгарат кивнул:

– Давайте подъедем с другой стороны – на случай, если нам придется срочно убираться.

Они спешились у края галереи, привязали лошадей к ограде и вошли внутрь.

Внутри таверны оказалось темно и дымно, поскольку окна, по всей вероятности, представляли собой редкое явление в домах недраков. Столы и скамейки были грубо сколочены, а свет давали коптящие масляные светильники, подвешенные на цепях, к стропилам. Пол покрывали пятна грязи и разбросанные объедки. Собаки свободно бродили под столами и скамейками. В воздухе висел тяжелый запах несвежего пива и немытых тел. И хотя полдень едва миновал, таверна была полна. Многие мужчины, сидевшие в большой комнате, уже явно преуспели в поглощении выпивки. Было шумно, поскольку недраки, сидевшие за столами или болтавшиеся по комнате, казалось, привыкли говорить напрягая голосовые связки.

Белгарат протолкался к столу, стоявшему в углу комнаты, за которым, уставившись в кружку эля, одиноко сидел человек с мутными глазами и отвисшей губой.

– Вы не возражаете, если мы сядем за ваш стол, не так ли? – спросил его старик довольно резко и уселся, не дожидаясь ответа.

– А что с того, если бы я и возражал? – спросил человек с кружкой. Он был небрит, с мешками под налитыми кровью глазами.

– Ничего, – коротко бросил Белгарат.

– Вы здесь впервые, не правда ли? – Недрак смотрел на всех троих почти совсем без интереса, не без труда пытаясь сосредоточить хоть на чем-нибудь взгляд.

– Я, правда, не вижу, какое вам дело до того, – грубо ответил Белгарат.

– У вас слишком бойкий язык для человека, пережившего свой расцвет, – высказал предположение недрак, угрожающе сжимая кулаки.

– Я пришел сюда пить, а не драться, – резко заявил Силк. – Позже я могу передумать, но сейчас испытываю жажду. – Он схватил за руку проходившего слугу.

– Держите свои руки при себе, – бросил ему слуга. – Вы с ним вместе? – И показал на недрака, к которому они присоединились.

– Мы сидим вместе с ним, а что?

– Вы хотите три кружки или четыре?

– Сейчас я хочу одну. А другим принеси то, чего они хотят. По первому кругу я плачу за всех.

Слуга недовольно промычал что-то и стал проталкиваться сквозь толпу, иногда останавливаясь, чтобы дать пинка собаке.

Предложение Силка, очевидно, умерило воинственность их недракского приятеля.

– Вы выбрали плохое время, чтобы приехать в этот город, – сказал он им. – Вся округа кишит маллорийскими вербовщиками рекрутов.

– Мы были высоко в горах, – ответил Белгарат, – и, возможно, вернемся туда через день или два. Что бы ни происходило здесь, внизу, нас это совсем не интересует.

– А следовало бы поинтересоваться, пока вы здесь, если не хотите попробовать армейской каши.

– Где-то идет война? – спросил его Силк.

– Вероятно. Так, по крайней мере, говорят. Где то в Мишарак-ас-Талле.

– Никогда не встречал талла, способного воевать, – фыркнул Силк.

– Это не таллы. Полагаю, речь идет об олорнах. У них появилась королева – если вы можете вообразить себе такое, – и она собирается вторгнуться к таллам.

– Королева? – усмехнулся Силк. – Тогда не нужна большая армия. Пусть таллы сами воюют с ней.

– Скажите об этом маллорийским вербовщикам, – предложил недрак.

– Тебе что, понадобилось время, чтобы сварить этот эль? – набросился Силк на слугу, который наконец-то явился с четырьмя большими кружками.

– Это не единственная таверна в мире, дружище, – ответил слуга. – Если не нравится эта, пойдите поищите другую. С вас двенадцать пенни.

– По три пенни за кружку! – воскликнул Силк.

– Времена тяжелые. Силк, ворча, заплатил.

– Спасибо, – сказал недрак, с которым они сидели, беря кружку.

– Не стоит благодарности, – кисло произнес Силк.

– А что делают здесь маллорийцы? – спросил Белгарат.

– Набрасываются на каждого, кто может стоять, видеть молнию и слышать гром. Они рекрутируют с помощью кандалов, так что отказаться несколько трудновато. При них находятся также гролимы, а те держат на виду свои жертвенные ножи, как бы намекая на то, что может случиться со всяким, кто слишком уж возражает.

– Возможно, вы были правы, когда сказали, что мы выбрали плохое время для того, чтобы спуститься с гор, – сказал Силк.

Недрак кивнул.

– Гролимы говорят, что Торак шевелится во сне.

– Это не очень хорошие вести, – ответил Силк.