Онлайн книга «Счастливых бандитов не бывает»
|
— Свои! — Лис показал пустые руки. — А вот Индеец внизу даже не дернулся, видно, в «тетрис» на телефоне играет. Боцман узнал его сразу, набычился: — Какие свои?! Шеф отдыхает, к нему нельзя! Сын Валета здорово изменился за эти годы. Заматерел, раздался в плечах, вроде даже подрос немного. А главное — изменилась суть молодого человека, которая отражалась в выражении наглой уверенности на лице и в холодном угрожающем взгляде серых стальных глаз. — Да зачем он мне нужен, твой шеф? Я помыться пришел, — сказал Лис. — Дома воды третий день нет. Как тут, с водой все нормально? Боцман отвернулся, сел в кресло и снова уставился в телевизор. — Я не банщик, не знаю. Но к шефу все равно не пущу. Надо — вызывайте повесткой! — Какой ты грозный! Думаешь, у меня повесток мало? Лис устроился в соседнем кресле. — Я тебе звонил раза четыре, только ты трубу не берешь… — Кого надо — беру, — буркнул Боцман, следя за мелькающими на экране цветными фигурками лыжников. Лис смотрел на него. — Серьезный базар есть, Иван. — Знаю я эти базары. Слышал уже. Помоги нам, мы поможем тебе. Стукани, представим к УДО. А вы, может, медальку посулите или орден… — Орден я тебе не обещаю, — сказал Лис. — А тему одну прояснить могу. Помнишь, наш давний разговор? Про Валета? — Чего тут прояснять? И так все ясно. Без вас разобрался! — на скулах Боцмана заиграли желваки. — Вы бы шли себе… Мойтесь там, парьтесь. Что хотите… А здесь сидеть нельзя. Я на работе. — И я на работе, — кивнул Лис. — И по моей работе выходит, что Питон к убийству твоего отца отношения не имеет. Подставили его просто-напросто… — Чего это вы его выгораживать стали? — скривился Боцман. — Через столько лет-то? У него, небось, уже и кости сгнили, да и я срок оттянул, откинулся. Что было прошло и быльем поросло. Чего это вы вдруг вскинулись? — Да я и тогда в сомнениях был. Странно как-то… Какой-то Питон вдруг Валета валит… Зачем это ему? — Да чтоб бригадиром стать! Какие тут непонятки?! — Стал? — Чего «стал»? — Стал Питон бригадиром? — Стал… На том свете! — Вот видишь! И дураку было ясно, что на него сразу подумают! Боцман глянул выразительно, снова закинул ноги на столик, взял пульт и включил звук в телевизоре. Валяй, мол, тарахти, сколько влезет. — А волыну «мокрую» зачем дома держал? Почему в Дон не сбросил, как все делают? — У него и спросите! — Я у тебя спрашиваю. Почему он такие косяки упорол? Чтобы на пулю нарваться? — Потому что просекли его хитрости! Братва умнее оказалась, чем он думал! Из-за двери послышался звонкий женский смех и хриплые вскрики Босого. Боцман настороженно приподнял голову, прислушался. Потом снова растянулся в кресле. — Много я о вас слышал за это время, — сказал он. — Братва говорит, Лис такие кружева плетет, что расплести никто не может. А потом выходит, что это не кружева, а силки! Только уже поздно, запутался, не вырвешься! — Это правильно, — кивнул Лис. — Только зачем мне на тебя силки ставить. Ты, извиняй, мелкая дичь. — Чего ж пришли ко мне, если мелкая? — усмехнулся Боцман. — Новость тебе одну сказать. Она, конечно, уже не первой свежести, даже успела в скелет превратиться. Только я ее совсем недавно узнал. — Что за новость такая? Боцман перестал усмехаться, сжал зубы. — В октябре 2008-го сюда приехал серьезный московский киллер по кличке Еж. И тут же убили твоего отца. И Ежа отравили, мы его скелет совсем недавно нашли… Знаешь, где нашли? В речном порту, на старом теплоходе. У него там «лежка» была, там его и кончили. Это факты, Иван, а не мои «кружева». — Кто кончил? — Тот кто «заказ» давал. И кто речпорт держит. И кто на место Валета встал. Но это уже не факты, это «кружева». Лис встал, поигрывая ключами от машины. — Вы что, на Гарика намекаете? — хрипло спросил Боцман. Лицо его побледнело. — Это ты сказал, а не я. Думай сам! Коренев развернулся и направился к выходу. Вышел он тоже беспрепятственно, когда проезжал мимо парковки, заглянул во двор. Там все было по-прежнему, только Додик замерз и сел в машину. Отсутствие паники и беготни свидетельствовало о том, что Боцман никому не рассказал о его визите. Значит, поверил. Но Лиса почему-то это не радовало. * * * На этот раз поездка из Воронежа была не такой веселой, как в прошлый. В поезде было холодно и неуютно, в стылом вагоне дуло из окна, коридор не прибран, туалет грязный. Сочнев ехал в купе один, накрывшись тремя одеялами, и думал тяжелую думу. Настроение было паршивым, может, от этого шло и все остальное. Одно дело — возвращаться победителем на белом коне, а другое — обгадившимся щенком, не сдержавшим своих обещаний. Он приехал домой рано утром и даже пожаловаться на несправедливость жизни жене не смог: ей как раз позвонила однокурсница из Набережных Челнов, у которой накрылся очередной брак, и плакалась за двоих. Ленка проохала и проахала с ней до половины восьмого. В результате дети опоздали в школу, а Сочневу пришлось, кое-как побрившись, лететь на работу без завтрака. Опаздывать сегодня никак нельзя — его ждали на совещании у Бобрина. Начальник следствия не верил в причастность начальника УР к банде «колдунов», и сегодня ему предстояло убедиться, что он был не прав. Только чем его теперь убеждать? «Ничего, ничего, — утешал он себя. — Ничего страшного не произошло. Неудачи, в конце концов, случаются с каждым, не только с ним. Вон, „бобринцы“ два года топчутся на месте, не могут концы собрать воедино. А у него, у Сочнева, как раз появилось несколько великолепных мыслей, и сегодня он их озвучит, чтобы сгладить провал с Вареником…» Настроение улучшилось. «Не вешать нос, гардемарины!» — напевал Сочнев под нос, спеша на остановку. И в самом деле, глядишь, все еще наладится! Будет у Софочки отдельная комната, а самому ему не придется вприпрыжку бежать за маршрутками, будет рассекать по утрам на достойной машине… Лучше всего «БМВ», конечно, седьмой серии, как у этого проходимца Лиса. Но в «Конторе» нельзя так рвать глаза начальству и сослуживцам. На первое время сойдет и «тойота-камри» или «форд-мондео»… «Едины парус и душа…» Он удачно поймал маршрутное такси, к Управлению подъехал раньше, чем предполагал. Еще одна удача! Значит, и все остальное пройдет хорошо… «Та-ра-ра-ра… Судьба и Родина — едины!» Но вышло все наоборот. — Уваров не опознал Коренева, — глядя в пол, глухо проговорил Сочнев. |