Онлайн книга «Белинда»
Конечно, большого желания я не испытывал, но ничего не поделаешь: надо так надо. На мое счастье, Дэн был в суде. И появится только завтра. Но его секретарша сообщила мне, что он горит желанием со мной пообщаться. У меня выключен автоответчик. Интересно, я об этом знаю? Да, похоже, что знаю. Мне очень жаль. Но может, она в курсе того, что хотел сообщить Дэн. — Что-то по поводу его предупреждения. Не забыли ли вы о нем? Чтобы это могло значить? Я уж было почти решился попросить ее передать Дэну, чтобы тот остановился, но промолчал. Я повесил трубку. Интуиция подсказывала мне, что не мешало бы позвонить Алексу Клементайну. Алекс уже выехал из «Стэнфорд-корта» и отправился в Сан-Диего в рамках турне по презентации его книги. Тогда я позвонил в Нью-Йорк своему агенту Джоди. Она сообщила, что у Алекса очень плотный график. Она обязательно передаст, что я хотел с ним связаться. — Ничего срочного. Не стоит его беспокоить. — А ты слышал, что на этой неделе его книга оказалась на восьмом месте в списке? Ее раскупают как горячие пирожки. — Здорово! — Его приглашают на все ток-шоу страны. Уверяю тебя, дело в этом кошмарном «Полете с шампанским». Я хочу сказать, зрители подсели на ночные мыльные оперы. Представляешь, везде продают кукол, похожих на эту актрисульку Бонни. Двадцать пять долларов — пластмассовые и сто двадцать пять — фарфоровые. — Ну так раскрути ее на книгу! И постарайся, чтобы было побольше снимков из ее старых фильмов. — Конечно-конечно. Почему бы вам с Алексом не пригласить ее выпить, а потом уговорить написать историю своей жизни? — Мне она не по зубам. Придется Алексу действовать в одиночку. — «В поисках Беттины» по-прежнему хорошо расходится. Пять тысяч экземпляров в неделю. — Знаю-знаю. — Тогда как насчет того, чтобы встретиться с читателями еще в паре-тройке книжных магазинов? Ты обещал! — Да… Послушай, передай Алексу привет, если мне не удастся с ним пересечься. — Они умоляют, чтобы ты приехал в Беркли и Марин. Джереми, всего час езды. — Не сейчас, Джоди. Не сейчас. — Мы пришлем за тобой длиннющий лимузин и двух наших самых прелестных эльфов, которые обо всем позаботятся. — Может, в ближайшее время… — Та дама из «Кроникл» в ярости, что ты отложил интервью. — Какая дама? Ах та! Да-да-да. Но сейчас я не в состоянии общаться с людьми. — Тебе решать. Ты у нас босс. Когда я пришел домой, Белинда еще не успела вернуться. В доме было удивительно тихо и очень тепло — теплее, чем обычно, — от лучей полуденного солнца. И пахло тоже по-особенному, причем не только сигаретным дымом. Пахло ее духами и мылом. Давно забытые, сладкие запахи. Игрушки в гостиной были покрыты тонким слоем пыли, просвечивающей на солнце, но здесь тоже все стало по-другому. Белинда аккуратно рассадила кукол в старинной коляске и на диване. Она открыла стеклянные двери кукольного дома и расставила по местам игрушечную мебель. Протерла стекло. Стерла пыль с крошечных деревянных столов и стульев, вытряхнула крошечные восточные ковры ручной работы. По-новому разместила крошечных обитателей кукольного дома. Теперь крошечный человечек стоял возле крошечных напольных часов, а его затянутая в корсет крошечная жена чинно сидела за обеденным столом. На чердаке кукольного дома кукольный ребенок играл с крошечной игрушечной железной дорогой, причем если включить крошечный выключатель на стене, то крошечный поезд действительно побежит по ниточке электрических рельсов. А раньше все здесь выглядело как во время Второй мировой. Жаль, что не смог снять Белинду в процессе уборки. Вот бы поймать момент, когда она заглядывает в кукольный дом! На ней — плиссированная юбка, на ногах — короткие носочки. А ее спутанные волосы пронизаны солнцем. Ну и пусть. Теперь у нас масса времени впереди. Я повесил пальто, занес в дом цветы и пакеты, а потом, поднявшись вместе со всем этим добром на второй этаж, начал раскладывать вещи. Я начал с того, что застелил кровать старым белым синелевым покрывалом. Установил вокруг кровати проволочные стойки с белыми венками из цветов. Поставил на прикроватные тумбочки серебряные канделябры из гостиной. Эффект получился именно тот, которого я и добивался: дрожащее пламя свечей в сгущающихся сумерках навевало воспоминания о церкви во время богослужения. В воздухе витал даже изысканный цветочный запах, хотя не такой сильный и не такой сладкий, как в Новом Орлеане. Но нельзя дважды войти в одну реку. Установив камеру на треноге в ногах кровати, я положил на покрывало новые вещи, белый молитвенник и жемчужные четки. Потом внимательно оглядел плоды своих трудов. Обнаружив маленькое упущение, спустился вниз, достал из буфета бутылку хорошего бургундского, два бокала, отнес в спальню и поставил на прикроватный столик. Роскошное, сказочное зрелище. И тут меня словно громом поразила мысль о безумности всей этой затеи. Замысел предыдущих картин возник совершенно спонтанно, и все необходимые атрибуты были под рукой. Идея же написать портрет обнаженной наездницы принадлежала Белинде. Но сейчас я задумал нечто сумасшедшее, выходящее за границы нормы. И вот я стоял, смотрел на цветы, на горящие свечи, бросавшие отблески на белый атласный полог — скорее, балдахин, как мы привыкли его называть, — и думал, не напугает ли это Белинду. А вдруг я жестоко заблуждаюсь и неправильно оцениваю ситуацию? И вообще, не извращение ли то, что я делаю? Похоже, что так. И венки на черных проволочных стойках были погребальными венками. Ни одному нормальному человеку даже в голову не придет поставить у себя дома подобные венки! Но мне они были нужны совсем для другого. Хотя человек, который способен зайти так далеко, чтобы увидеть ее в новом образе, вполне способен обидеть ее. Могу себе представить свою реакцию, если бы Белинда сообщила мне, что делала подобные вещи с мужчиной! «А потом он купил белую свадебную вуаль, и белые туфли, и…» Я, естественно, объяснил бы ей, что он извращенец и от него следует держаться подальше. И вообще нельзя доверять человеку, который такое вытворяет. И дело не только во всевозможных ухищрениях. Нет, вся моя затея была откровенным богохульством. Молитвенник, четки… Я чувствовал, что сердце вот-вот выскочит из груди. Чтобы не упасть, я на секунду прислонился к стене, сложив руки на груди. Мне нравилось! Тогда я спустился вниз, налил себе чашечку кофе и прошел на заднюю веранду. «Одно я знаю наверняка, — пронеслось у меня в голове. — Я никогда не обижу ее». Было бы полным безумием считать, что я на такое способен. Я ведь не причиню ей боли тем, что попрошу надеть на себя вещи, купленные мною сегодня утром! Это всего лишь картина. И наверное, они будут прекрасно смотреться на ней! |