Онлайн книга «Игра стоит свеч»
|
— А ты еще и жадный, оказывается! — она пытается отвлечься от своих воспоминаний. — Знаешь, — задумчиво отвечает Кайл, выезжая на дорогу, — мне иногда кажется, что ты думаешь обо мне исключительно плохо. Только плохо и никогда хорошо. — Ну почему? — смущенно возражает Ник. — Не всегда плохо. Иногда… хм… хорошо. — Ну и зря! Не надо обо мне думать хорошо. Я ужасно коварный тип! И снова она не находится с ответом. — Это тоже часть экскурсии? — поинтересовалась Ник. — Можно сказать и так, — ответил Кайл, паркуя машину аккурат между двумя деревьями. — И чем примечательнна именно эта проселочная дорога? И именно эта часть леса? — О, это очень примечательная часть провинции Мессина. Именно здесь… — он заглушил мотор и повернулся к ней, — я собираюсь вытащить тебя из машины, затолкать на заднее сиденье… Кстати, надо его сложить! Он перегнулся назад, щелкая там чем-то, пока Ник молчала, ошарашенная его словами, и созерцала рельеф спины под натянувшейся футболкой. — Уффффф, все! — он откинулся на место. Вытащил ключ из замка зажигания, открыл дверь со своей стороны. — Эй! Ты что собираешься делать? — запоздало запаниковала Ник. — Что я собираюсь делать? Ты действительно хочешь это знать? — Эээээ… ну да! — Хорошо, — он наклонился к ней. — Я собираюсь разложить тебя на этом вот уже разложенном заднем сиденье, — кивок назад и снова глаза в глаза. Она просто не может отвести от него взгляда. А он продолжает, и с каждым новым словом его голос становится более тихим и хриплым одновременно. — Потом я стащу с тебя все эти многочисленные тряпки, которые на тебе надеты, все до единой. И когда ты останешься совсем… — у нее замерло дыхание, а он выдержал паузу, упиваясь ее замешательством, и с наслаждением закончил фразу: — совсем голенькая… тогда я… я… — тут справляться со сбившимся дыханием приходится уже ему, Ники же к этому моменту напрочь забыла о необходимости дышать. Но он же боец, и упрямство заставляет его поставить финальную точку. — Я раздвину тебе ножки и буду тебя… ласкать… пальцами. Целовать… там. Нежно. Долго. Голубые глаза в изнеможении закрываются. А он добивает ее. Контрольно. — Но сначала… сначала я буду смотреть. Ведь это же… экскурсия. Надо ли отдельно упоминать о том, что после этих слов состояние Ники было таково, что она позволила ему проделать с собой все вышеперечисленное и многое другое? Не возразила ни единым словом. Слов вообще не было, изъяснялась она только стонами и всхлипами. И одно лишь слово, в момент наивысшего наслаждения, туго прогибаясь вверх, навстречу его губам: — Дааааааааа… — Куда ты собрался? — Я же тяжелый, наверное… — Не льсти себе! Ты тощий доходяга! Кайл весело хмыкнул. — Ну, раз так… то я еще полежу на тебе. Ты такая мягкая. Очень удобно. Она хихикнула. Отвечать гадостями не хотелось совершенно. Вместо этого провела рукой — от затылка (зарос неимоверно, можно уже косы плести!), по шее вниз, по спине (про доходягу она соврала, конечно, вон какие бугры мышц). Ладонь замерла на пояснице. — Что же ты остановилась? Давай дальше, — он улыбается ей в шею. — Мне приятно. — Эээээ… прямо вот… туда… еще ниже? — А ты не знаешь, как называется эта часть тела? — он приподнялся на локтях, на губах та самая бесовская улыбка. — Я сейчас расскажу тебе, как ЭТО называется. — Я знаю! — она ущипнула его. Как раз за ту самую неназванную часть тела. Он ойкнул. Попытался увернуться. Ее другая рука воспользовалась этим, скользнув ниже, между их телами, и… — Слушай, ты… опять… — Угу, — начинает целовать ее от виска — лоб, глаза, кончик носа, губы наконец-то… — У тебя всегда, что ли… как не потрогаю… так у тебя… — она выговаривала все это между его поцелуями, — эрекция! — Ох, нифига себе! Эрекция! Какое ты слово выучила! — он пытается улыбаться и целовать ее одновременно. — Только тут есть прямая связь. Эта самая эрекция как раз и приключается от того, что трогаешь. Впрочем, она приключается просто от того, что ты рядом. И даже, — вздыхает, — когда тебя нет рядом. Но все равно из-за тебя! — Да? — у нее невозможно, до смешного самодовольный вид. — Значит, лучше не трогать? — Лучше — трогать! Еще как трогать! — У тебя водолазка есть? Вопрос Кайла выдернул Ники из мечтательной полудремы, в которую она погрузилась на обратной дороге. — Что? — Водолазка есть? — Не понимаю… — Черт, Ник! Среди вещей, которые ты взяла с собой, есть водолазка? — Нет, — растерянно. — А шарф? Какой-нибудь маленький шелковый шарфик или шейный платок? — Нету… А с чего такой интерес к моему гардеробу? — С того! — машина резко принимает влево, с визгом шин разворачивается. — Куда мы?! — В магазин, — лаконично. — Так срочно? — На шею свою посмотри! — и уже себе, под нос: — Ты идиот и самоубийца, Падрон! Ник отгибает солнцезащитный козырек, в обратной стороне — зеркало. И в нем отражается эффектный багрово-фиолетовый синяк на нежной светлой коже. — Ты животное, — вздыхает Ник. — А я предупреждал — я ужасно коварный тип. Рука ужасно коварного соскальзывает с рычага коробки передач аккурат на колено пассажирки. Пассажирка, что характерно, не возражает, лишь довольно вздыхает. — Что я вижу… — А что ты видишь? — Кайл разогнулся, стукнулся затылком о поднятый капот. — Вот черт! Все из-за тебя, Тома! Чего явился? — Я не верю своим глазам, — Тома проигнорировал недовольство брата. — Великий чемпион Падрон сам, собственными руками ковыряется в моторе! — Я это, в отличие от некоторых, умею делать! — парировал Кайл, вытирая руки промасленной тряпкой. — Зажигание подрегулировал. — Тебе совсем нечем заняться?! — Да меня в команде все равно к машинам механики не подпускают. Гонят чуть ли не пинками. В отличие от Николь — ей в боксах все можно! Тома расхохотался обиженным интонациям в голосе брата. Придирчиво осмотрел верстак, смахнул с него мусор. Неудовлетворенный результатом, решил сесть в машину, на заднее сиденье. — А где Ники, кстати? — Это две козы… — прошипел Кайл, — устроили форменную диверсию! Тома на секунду нахмурился, потом понимающе кивнул. Две козы — это, конечно, Симона с Лучианой. |